Латиноамериканский фактор — в настоящем и будущем США
2023 год в США был отмечен знаковым, хотя и не слишком активно обсуждаемым событием — белая англоязычная община, составляющая этнический костяк Соединённых Штатов, впервые в истории страны утратила важное демографическое преимущество. Доля детей, рождённых в семьях, относящих себя к белой расе и пользующихся преимущественно английским языком, после долгого снижения пробила символическое «дно» в 50 %.
Среди юных граждан США белые англоязычные уже вряд ли когда-нибудь станут большинством. А поскольку дети обладают способностью взрослеть, в перспективе это коснётся не только детей, но и всего населения Штатов. По расчётам официальной американской статистики, белое большинство превратится в меньшинство к 2040-2042 годам. Этот прогноз — серьёзное предупреждение, ставящее под вопрос дальнейшую целостность США.
Не случайно в американском истэблишменте всё больше копий ломается вокруг проблемы мигрантов.
РЕКА, СТАВШАЯ ДЛЯ КОНГРЕССМЕНОВ ВАЖНЕЕ ДНЕПРА И ИОРДАНА
Из-за миграционной проблемы Конгресс даже затормозил ассигнования на войну с Россией. Если для демократов, отдающих предпочтение глобальным целям, наиболее важной задачей является сокрушение «русского медведя» и финансирование ВСУ, то республиканское большинство в нижней палате, акцентирующее внимание на внутренних проблемах Америки, видит приоритетной целью сокращение нелегальной иммиграции. Из-за этого очередная программа помощи Украине и Израилю, подготовленная администрацией Байдена, была заблокирована республиканцами. Таким образом конгрессмены республиканской партии вынуждают оппонентов учитывать их интересы и включить в пакетное соглашение меры по ужесточению миграционной политики.
На фоне жёсткого парламентского клинча в США снова заговорили о возвращении к антимиграционной концепции Трампа, о возведении «Великой Американской Стены» вдоль границы с Мексикой, о превращении реки Рио-Гранде в непреодолимый рубеж для «нелегалов». Название Рио-Гранде, Великой Реки, разделяющей Соединённые Штаты и Мексику, всё чаще мелькает в СМИ. Почему эта водная артерия стала камнем преткновения для конгрессменов, а сообщения с её берегов затмили в американской прессе военные сводки с берегов Днепра?
В самом ли деле на линии Рио-Гранде происходит нечто такое, что должно тревожить американцев больше, чем события на Донбассе и в Палестине? Попробуем разобраться.
САМАЯ БЫСТРОРАСТУЩАЯ ОБЩИНА
Согласно официально принятому делению, всё население Штатов делится на семь больших этно-расовых групп: 1) белые неиспаноязычные (или собственно англоязычные); 2) белые испаноязычные (или латинос); 3) афроамериканцы; 4) азиаты; 5) аборигены Америки и Аляски (более известные нам как индейцы и алеуты); 6) аборигены Гавайев и других тихоокеанских островов; 7) смешанные (соотносящие себя с двумя и более группами). Понятно, что белые англоязычные всегда были крупнейшей по численности группой и фактически выступали государствообразующей общиной США. Второй по значению общиной мы привыкли считать чёрных американцев, чьи корни уходят в Африку. Однако новейшая история внесла свои коррективы в привычную чёрно-белую трактовку этнического состава США. В XXI веке на второе место по численности уверенно вышла группа «латинос» или, как их чаще называют в Северной Америке, «хиспаник».
Таблица 1 даёт возможность проследить за тем, как менялся удельный вес белой, чёрной и латинской общин Соединённых Штатов:
Источник: United States Census Bureau;
¹В группу «латино», кроме говорящих на испанском языке, входят выходцы из португалоязычной Бразилии, а также маленьких франкоязычных стран Южной Америки и Карибского бассейна, если они при опросах не соотносят себя с чёрной расой;
Как видно по этим данным, доля англоязычных белых стремительно сокращается, но отнюдь не за счёт негритянского населения, процент которого за последние два десятилетия стабилизировался. Зато удельный вес испаноязычной общины с 1940 года вырос более чем на порядок, и сегодня к «латинос» относится почти одна пятая часть американцев.
Рост группы испаноязычных очень внушителен не только в относительном, но и в абсолютном измерении. Показательным является сравнение цифр прироста этно-расовых групп США за последние двадцать лет (Таблица 2).
Таблица 2. Относительный и абсолютный прирост трёх крупнейших общин США в XXI веке
Источник: United States Census Bureau;
Данные переписей показывают, что белая англоязычная община начала сокращаться не только в относительном, но и в абсолютном выражении, потеряв с начала века около трёх миллионов человек. Темп прироста чёрной общины примерно соответствует среднеамериканскому. А вот испаноязычная община выступает настоящим драйвером роста населения США, увеличившись за два десятилетия на три четверти. В нынешнем тысячелетии на неё пришлось более половины абсолютного увеличения численности американцев (26,8 миллиона прироста из 50,0 миллионов).
ВТОРАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ СЕВЕРНОЙ АМЕРИКИ
Несложно догадаться, что фундаментальной причиной такого опережающего роста является миграция из Латинской Америки – ближайшего к США региона, обеспечивающего приток переселенцев. Это движение с юга поистине открыло новую эпоху в истории заселения североамериканского континента.
Когда-то США были страной приезжих, но после 1920 года лавина искателей счастья начала ослабевать. Накануне последней четверти ХХ века среди всех жителей Штатов насчитывалось всего 4 % тех, кто родился за границей. Сегодня картина круто переменилась, снова напоминая о временах, когда по трапам пароходов на землю Северной Америки спускались колонны вновь прибывших. В 2020 году рождённых за границей насчитывалось уже 14 %. При условии сложившегося за последнее время ежегодного приёма миллиона человек, эта цифра продолжит рост.
Если проанализировать национальный состав натурализовавшихся американцев, то среди всех стран происхождения безоговорочным лидером окажется Мексика. На неё приходится около 11 миллионов мигрантов или четверть всех, кто рождён за границей. Следом за такими мировыми гигантами, как Индия и Китай, а также за стомиллионными Филиппинами следует целая россыпь маленьких латиноамериканских стран, вошедших в десятку главных поставщиков людских ресурсов: Пуэрто-Рико, Сальвадор, Куба, Гватемала, Доминиканская республика. Всё это источники, пополнившие и продолжающие пополнять испаноязычную диаспору. В последние годы возросла роль миграционного потока из Колумбии и Венесуэлы, а также португалоязычной Бразилии и из Гаити, где распространён местный вариант французского – каждая из этих стран тоже имеет шансы попасть в пресловутую десятку «основных доноров». Таким образом, в населении США доля латинос, говорящих преимущественно по-испански или на родственных испанскому языках романской группы, постоянно растёт благодаря высокому миграционному дебету.
Преобладание выходцев из Латинской Америки среди всех американских иммигрантов вполне естественно – ведь географически это ближайший к США регион планеты, да к тому же связанный со Штатами наиболее тесными геополитическими узами. Провозглашая Доктрину Монро, американские элиты рассматривали Латинскую Америку как свою зону влияния или, цинично выражаясь, свой «задний двор», своё «подбрюшье». К началу ХХ века американский капитал абсолютно доминировал в Центральной, а к середине ХХ столетия – и в Южной Америке. Все земли Западного полушария, лежащие южнее Техаса и Флориды, превратились в периферию неоколониальной империи Вашингтона. Строители этой империи вряд ли планировали, что кроме потока товаров и прибылей с эксплуатируемых территорий, метрополия рано или поздно начнёт притягивать поток переселенцев. Но такова судьба всех колониальных и неоколониальных систем: богатый центр становится магнитом для жителей обездоленной периферии. Те же самые коммуникации, по которым прибывали в зависимые страны заказчики, культуртрегеры и инвесторы, становятся мостом для встречного движения. И если сегодня мы наблюдаем мощный миграционный прилив африканцев во Францию и Англию, то аналогичный поток латиноамериканцев направляется в США.
КТО ВЫИГРЫВАЕТ СОРЕВНОВАНИЕ В КОЛЫБЕЛЯХ?
Однако иммиграция – не единственный фактор, ведущий к опережающему росту общины «латинос» в Соединённых Штатах. У выходцев из Латинской Америки самая высокая рождаемость. На протяжении многих десятилетий испаноязычные уверенно лидируют в этно-расовом зачёте, уступая лишь малочисленной группе коренных гавайцев и жителей других тихоокеанских островов. Подтверждающие это значения суммарного коэффициента рождаемости (среднего итогового числа детей в расчёте на одну женщину) приведены в Таблице 3.
Таблица 3. Динамика суммарных коэффициентов рождаемости основных этно-расовых групп в США. 
Источник: 2000 год – CDC National Vital Statistics Report, Vol.64, No.1, table 8; 2020 год - United States Census Bureau;
Хотя размеры американских семей во всех расовых группах в настоящее время сокращаются, и сегодня рождаемость в каждой общине опустилась ниже уровня простого воспроизводства, испаноязычные сохраняют лидерство, за счёт чего их доля также повышается.
Очень показательно изменение этнических пропорций из поколения в поколение: как отличается соотношение белых англоязычных и испаноязычных граждан в разных возрастных когортах? Так, среди людей в возрасте 60 лет на белых англоязычных приходится 69 % общего числа, а на испаноязычных всего 12 %. Для тридцатилетних эта пропорция составляет 56:20, а для младенцев – 50:24. Таким образом, буквально за два поколения разрыв сократился почти в три раза. Если подобные тенденции сохранятся и дальше, то в середине века латинос станут самой многочисленной группой среди юных граждан США, опередив по численности своих белых англоязычных сверстников.
КТО ЗДЕСЬ «ЧУЖИЕ», ЕЩЁ ПРЕДСТОИТ РАЗОБРАТЬСЯ
Ситуация кажется очень похожей на ту, что наблюдается в Великобритании, Нидерландах или Франции – приезжают «чужаки» и вытесняют коренное население. Однако вероятная этнокультурная метаморфоза в США принципиально отличается от европейской. Дело в том, что испаноязычные граждане здесь не совсем «чужие». По меньшей мере, не более «чужие», чем англоязычные белые, а в некотором смысле и менее. По крайней мере, можно абсолютно точно утверждать, что на обширных территориях США испанская речь зазвучала раньше, чем английская.
В то время, когда «Мэй Флауэр» с первыми британскими колонистами на борту ещё не отчалил от родной пристани, испанские поселенцы уже активно осваивали земли Северной Америки. Так, город Сан-Аугустин во Флориде был основан ими в 1565 году, за пятьдесят пять лет до прибытия на континент «отцов-основателей» будущих Соединённых Штатов, а испанский город Санта-Фе (Святая Вера) заложен в Техасе в 1610 году. Задолго до английской колонизации земель соответствующих штатов, появились города Пенсакола во Флориде (1696), Сан-Антонио в Техасе (1718), Сан-Франциско (1776) и Лос-Анджелес (1780) в Калифорнии (Atlas zur Geschichte. VEB Hermann Haack, Leipzig, 1981). Все они основаны испанцами, что несложно заметить по их наименованиям. Из испанского языка происходят и названия некоторых штатов: Флорида (цветущая), Колорадо (разноцветный, пёстрый), Невада (заснеженная), Нью-Мексико (Новая Мексика) и Калифорния (царство легендарного испанского персонажа Калифы).
Согласно Парижскому миру 1763 года, увенчавшему судьбоносную для европейских держав Семилетнюю войну, границей между владениями Испании и Великобритании в Северной Америке стала река Миссисипи. Все земли, лежащие к западу от неё, а также южнее 31-ой параллели (а это составляет ни много, ни мало – примерно две трети территории нынешних Соединённых Штатов!) признавались принадлежащими Испанской короне. Однако за последующие сто лет рубеж, разделяющий англо- и испаноязычную Америку, претерпел драматические изменения и оказался в конце концов на той самой реке Рио-Гранде, которая в наши дни так часто упоминается в Конгрессе США.
ГРАНИЦЫ, ПРОВЕДЁННЫЕ ШТЫКОМ
События развивались следующим образом. Соединённые Штаты неоднократно предлагали Испании выкупить Флориду, но неизменно получали отказ. Однако к 1819 году Мадрид глубоко увяз в борьбе с латиноамериканским освободительным движением, испанской метрополии стало не до Флориды. В это время будущий президент США, генерал Джексон, преследуя индейские племена, вторгся на территорию полуострова и захватил несколько испанских фортов, под предлогом того, что испанцы укрывают мятежных аборигенов. В результате начавшихся переговоров испанцам пришлось уступить Флориду бесплатно.
Ратифицированный в 1821 году договор Адамса-Ониса вынудил испанцев также отказаться от претензий на Орегон, - в обмен США гарантировали, что не будут претендовать на территорию Техаса и земель южнее 42-й параллели к западу от истока реки Арканзас.
Эти гарантии, однако, просуществовали недолго. Территорию, закреплённую за Испанией по договору Адамса-Ониса, унаследовала получившая независимость Мексика. Поначалу отношения между мексиканцами и американцами не приводили к трениям; англоязычные колонисты беспрепятственно пересекали границу и селились в Техасе, не вызывая претензий со стороны мексиканских властей. Но вскоре официальный Мехико обеспокоился тем, что пришельцев в Техасе становится больше, чем испаноязычных жителей и запретил иммиграцию. Меры против продолжавших прибывать «нелегалов» вызвали волнения среди американских колонистов. Но ключевой причиной конфликта считается решение мексиканского правительства об отмене рабства, согласно которому американские жители Техаса должны были отпустить на свободу более 5 тысяч чёрных невольников. С такой мерой плантаторы Техаса смириться не могли и в 1836 году начали восстание, завершившееся провозглашением Техасской республики.
Некоторое время независимый Техас существовал как буфер между Мексикой и США, причём Мексика ещё контролировала оба берега Рио-Гранде, фактическая граница проходила километров на 150-200 к северо-востоку от этой знаменитой ныне реки. В 1845 году соединение Техаса с США послужило поводом для масштабной Американо-Мексиканской войны. Результатом прямого столкновения двух держав стала утрата Мексикой нынешних штатов Калифорния, Невада, Юта, Аризона, Нью-Мексико, частей Колорадо и Вайоминга, а также остатков Техаса общей площадью более полутора миллионов квадратных километров – то есть примерно половины своей территории. Партизанские действия проживающих там мексиканцев успехом не увенчались, им пришлось либо покинуть свои дома, либо принять американское гражданство.
Современная граница между Мексикой и США была окончательно утверждена после сделки Гадсдена 1853 года, когда мексиканский харизматический лидер Санта-Анна согласился уступить за 10 миллионов долларов участок площадью 120 тысяч квадратных километров к югу от реки Хила.
ИДЕОЛОГИЯ РЕВАНША
Все перечисленные выше события, приведшие к потере северных земель, остались чёрным пятном в исторической памяти мексиканцев, а самые выдающиеся участники войн с США стали героями в мексиканском национальном пантеоне. К этой памяти пытался апеллировать германский генеральный штаб, предлагавший Мексике выступить на стороне Центральных держав во время Первой мировой войны. Эта же память служит катализатором время от времени оживляющихся планов возрождения «Великого Ацтлана».
«Великий Ацтлан» - идея, сформулированная полвека назад, соединила в себе два основания для претензий современных мексиканцев на юго-западные штаты США. Согласно этой концепции, выходцы из Мексики имеют право владеть землями к западу от Миссисипи и как потомки испанцев, юридически оформивших эту территорию в собственность путём международных договоров, и как потомки ацтеков, населявших эти просторы испокон веков.
Где находится прародина ацтеков, господствовавших в центральной Мексике к моменту прибытия каравелл Колумба, доподлинно неизвестно. По крайней мере, документальных свидетельств своего присутствия на территории США бесписьменная працивилизация не оставила. Бесспорно лишь то, что в Мексику ацтеки пришли с севера. Так же бесспорно и то, что языки, родственные ацтекскому языку науа, до сих пор нередкому в районе Мехико, распространены на огромном пространстве вплоть до штата Орегон. По сути, языки юто-ацтекской семьи являются главными языками коренного населения североамериканских Кордильер, от истоков рек Миссури и Йеллоустон до священного вулкана древних мексиканцев Попокатепетль, и встречаются по обе стороны американо-мексиканской границы, с той лишь разницей, что в Мексике на них говорит более 2 миллионов человек, а в США уцелело едва ли более десятка тысяч носителей. Таким образом, вытекающая из древних легенд науа гипотеза о том, что прародиной основателей Теночтитлана служат именно североамериканские штаты, где и теперь сохранились кровные братья ацтеков (кстати, среди них прославленные в американской беллетристике команчи), выглядит более чем правдоподобно.
Современные мексиканцы действительно имеют право говорить о своих индейских корнях. В отличие от США, где доминировала радикальная сегрегация индейского населения, испанские колонисты отнюдь не брезговали межрасовыми браками, благодаря чему во всей Латинской Америке метисация стала массовым явлением. Если сегодня на своих предков-аборигенов может указать не более 3 % американцев, то в Мексике индейскими пращурами может похвастать абсолютное большинство жителей. Ацтекская генеалогия стала важной частью мексиканской идентичности. Это нашло отражение не только в национальной архитектуре и живописи (например, во фресках Национальной библиотеки в Мехико, выполненных в стиле доколумбовой эпохи), но и в бытовом самосознании. Например, о людях недостойного поведения мексиканцы презрительно говорят «ни капли ацтекской крови», определяя древних жителей своей страны как некий эталон благородства.
Идею о естественном праве мексиканцев жить на земле своих предков и владеть ею впервые открыто сформулировало «Студенческое движение чиканос из Ацтлана», обнародовавшее в 1969 году «Духовный манифест Ацтлана». В 1970-78 годах в Техасе, Нью-Мексико и Калифорнии действовала Партия Единой Расы, пытавшаяся сплотить мексиканцев, иных латинос и индейцев США в борьбе за лидерство в юго-западных штатах. Правда, после ряда побед на муниципальных выборах, Партия Единой Расы вступила в полосу неудач и распалась, а идеи Ацтлана перешли в разряд местного фольклора. Однако они никуда не исчезли из массового сознания американских латинос и, хотя сегодня сепаратизм не слишком популярен в испаноязычной среде юго-запада США, символика Великой ацтекско-мексиканской державы регулярно появляется в виде граффити в кварталах, населённых «хиспаник».
ТИХАЯ РЕКОНКИСТА
Упадок политического сепаратизма среди выходцев из Мексики можно объяснить их масштабными успехами в борьбе за свои права: зачем отделяться, если мы и внутри США можем почувствовать себя на своей земле? Латинос добились такого статуса, что по мере въезда новых иммигрантов происходит не американизация приезжих, а фактическая латинизация целых муниципалитетов и штатов.
Прежде всего, в Штатах достаточно широко и свободно применяется испанский язык. Техас, Невада и Нью-Мексико на практике являются билингвальными штатами: официальные постановления, административные сайты, большинство вывесок и названий используют как английский, так и испанский языки.
В отличие от этой тройки, в Калифорнии, Флориде и Аризоне английский считается официальным, но фактически и там не редкость дублирование официального контента на испанском. Это легко объяснимо тем, что доля испаноязычных граждан в Калифорнии приближается к 40 %, а в крупнейшем городе Флориды – Майами – латинос составляют устойчивое большинство.
В США действует немало школ с преподаванием на испанском языке, а в англоязычных школах испанский выступает в качестве второго изучаемого языка. Если просуммировать американских школьников и студентов, изучающих испанский, то окажется, что их количество превысит количество всех, изучающих иные языки мира, включая такие популярные, как немецкий, французский, китайский и итальянский (Goldberg, Looney, Lusin. «Enrollments in Languages Other Than English in United States Institutions of Higher Education, Fall 2013». Modern Language Association.). Во время выборов у американских политиков считается хорошим тоном выступать на испанском языках в округах с высокой долей латинос.
Особое место в американском праздничном календаре занимают праздники, связанные с присутствием мексиканской общины. Так, испаноязычный правозащитник Сесар Чавес удостоен федерального чествования в день рождения, наряду с Мартином Лютером Кингом, генералом Робертом Ли, президентами Джорджем Вашингтоном и Авраамом Линкольном. В Калифорнии день Сесара Чавеса объявлен нерабочим днём, подобно отборной десятке федеральных праздников. Кроме того, пятого мая по всей территории США отмечается праздник Синко де Майо, иначе именуемый «Днём латиноамериканской гордости».
Пышное чествование этого не слишком значительного события выглядит особенно нарочито на фоне того, что американцы не празднуют День Победы над фашизмом во Второй Мировой войне. Очевидно, при учреждении данного торжества речь шла не о важности даты в американской или, тем более, в мировой истории, а о подчёркнутом уважении к мексиканской общине.
Всё вышесказанное объясняет, почему партия «Великого Ацтлана» не нашла спроса на политическом рынке – получивших американское гражданство латиносов в целом устраивает касающаяся их национальная политика.
ЗАЧЕМ ПОНАДОБИЛАСЬ СТЕНА
Почему же, несмотря на внешнюю идиллию в альянсе англофонов и латиносов, республиканская партия возвела миграционный вопрос в ранг проблемы номер один? Прежде всего это связано с высоким нелегальным трафиком. В 2021 году было задержано при пересечении границы и выдворено из страны более 1,7 миллионов «нелегалов», рекордное число с начала века.
Нелегальные иммигранты не просто нарушают законодательство о въезде в США. В их среде существует благодатная почва для более серьёзных преступлений. Так, головной болью для ФБР стала мексиканская наркомафия, которая в последнее время затмила колумбийскую, изрядно потрёпанную правоохранителями. Кроме подпольного трафика наркотиков, этнические банды с правого берега Рио-Гранде крепко портят иную криминальную статистику в юго-западных штатах. От мафиози страдают и местные латинос, но, благодаря корпоративной структуре испаноязычной общины, её членам чаще удаётся организовать самозащиту, а вот одиноким белым старикам, живущим в американском приграничье, порой приходится несладко. Сообщения о пенсионерах, живущих как в осаде под напором этнокриминалитета, то и дело проскальзывают в печати США.
Особенно тяжкими последствиями чреваты столкновения латинских банд с негритянскими, поскольку в данном случае передел зон влияния преступного мира может с лёгкостью перерасти в межрасовые столкновения. А такой передел, связанный с вытеснением чернокожих группировок мексиканскими – реальность американского теневого сектора. Поэтому у американского общества на самых разных уровнях возникает повод для озабоченности ростом нелегальной иммиграции.
С другой стороны, перекрыть каналы въезда в США из Латинской Америки уже невозможно. Всякие препоны на пути иммиграции вызывают мгновенную ответную реакцию испаноязычной общины. Из-за этого партия, которая будет выступать со слишком строгими антимиграционными требованиями, рискует потерять поддержку пятой части избирателей и гарантированно превратиться в лузера любой избирательной гонки.
Кроме того, испаноязычную иммиграцию поддерживают и чисто экономические мотивы. Это критическая зависимость от гастарбайтеров ряда отраслей, прежде всего сельского хозяйства (сегодня почти никто из белых и афроамериканцев не хочет участвовать в полевых работах, для этого требуются «мокрые спины» латиноамериканского происхождения).
Поэтому вопрос о прекращении иммиграции, как это случилось в двадцатых годах прошлого века, поставлен не будет. Единственное, на чём сосредоточатся Конгресс и Сенат: максимальная прозрачность потока, развитие легальных каналов въезда одновременно с перекрытием нелегальных, а также борьба с наркокартелями и с их влиянием в латиноамериканской общине.
ТРЕЩИНА ПОД «ГОРОДОМ НА ХОЛМЕ»
Рост латинской общины тревожит американских визионеров. Знаменитый Самуэль Хантингтон в своей работе «Кто мы? Вызов американской национальной идентичности», написанной в 2004 году, задавался вопросом: не потеряет ли Америка своё лицо? Не произойдёт ли радикальной цивилизационной трансформации США, когда люди латинского происхождения начнут преобладать над людьми Запада?
На сегодня невозможно утверждать, что Штатам грозит перерождение в Латинскую Америку 2.0. Согласно демографическим прогнозам, к середине века доля англоязычных белых в США будет составлять от 42 до 48 %, а доля испаноязычных граждан – от 25 до 30 %. Хотя эти цифры означают серьёзный сдвиг этно-расового баланса, ожидаемых перемен явно недостаточно, чтобы сдвинуть белых европейского происхождения с пьедестала их традиционного лидерства. Кроме того, потомки переехавших из южной части Нового Света довольно активно переходят на английский язык. Свободно говорит по-испански 80 % иммигрантов второго поколения и лишь 40 % представителей третьего. То есть можно смело утверждать, что испанский не сможет потеснить английский в качестве главного языка межнационального общения.
Дополнительным аргументом в пользу того, что США не грозит тотальная латиноамериканизация, служат новые демографические тренды, начавшие набирать силу в XXI веке. Во-первых, это снижение рождаемости в странах исхода. Так, суммарный коэффициент рождаемости в Мексике за последние двадцать лет, сократился почти в полтора раза, с 2,60 до 1,80 и теперь не так уж сильно отличается от СКР белых американцев (1,60). Ещё ниже упала рождаемость в таких крупных странах Латинской Америки как Колумбия (1,39) и Бразилия (1,49), выступающих главными, после Мексики, резервуарами потенциальных переселенцев-латинос. Даже в Гватемале, всегда рассматриваемой как оплот патриархальных репродуктивных установок, СКР снизился до 2,22, вплотную приблизившись к простому воспроизводству (данные Института Показателей и Оценки Здоровья, IHME). Таким образом, приток «бронзовых» американцев, вымывающий олицетворяющие США белую и чёрную общины, будет сокращаться.
Вторым фактором, препятствующим латиноамериканизации США, выступает рост иммиграции из стран Азии. Азия гораздо многолюднее Латинской Америки, и современные средства коммуникации, снижающие роль расстояний, уже позволили азиатскому региону опередить южных соседей США, по крайней мере, по числу легальных переселенцев. Начиная с 2020 года въезд азиатов превышает въезд латинос, что создаёт всё более сложную этно-расовую картину в притягивающем иммигрантов «Городе на Холме».
Более вероятным выглядит другой негативный для современных американцев сценарий, предрекающий раскол Штатов – отделение испаноязычного Юго-Запада и его возможное воссоединение с Мексикой, то есть восстановление статуса 1836 года.
Не позже пятого десятилетия текущего века в целом ряде штатов, - таких как Техас, Аризона, Нью-Мексико, Калифорния, и даже, вероятно, во Флориде и Неваде, - латинос станут этническим большинством. Уже в 2015 году испаноязычные ученики составляли, соответственно, 52 % и 51 % набора в средние школы в Калифорнии и Техасе, а в Калифорнийском государственном университете в Лос-Анджелесе на долю «хиспаник» пришлось 58 % студентов. Это объективно повышает вероятность сецессии Юго-Запада. Однако для того, чтобы данный сценарий стал реальностью, не хватает целого ряда факторов, затрагивающих умонастроения испаноязычных граждан.
Прежде всего, пока Мексика более чем втрое отстаёт от США по уровню жизни (а разрыв между приграничными мексиканскими и американскими штатами по обе стороны Рио-Гранде ещё контрастнее), нет серьёзных экономических мотивов покидать «богатый берег» и прибиваться к «бедному берегу». Вероятно, это обстоятельство плюс уже упомянутое выше весьма лояльное отношение к идентичности испаноязычной общины в США, выбивают почву из-под ног потенциальной партии «Великого Ацтлана». В настоящее время на Юго-Западе отсутствует сколько-нибудь серьёзное сепаратистское движение. Большей (хотя тоже очень скромной пока популярностью) пользуются группы, выдвигающие лозунг независимости отдельных штатов Калифорния или Техас, без привязки к мексиканской этничности.
СЦЕНАРИИ БУДУЩЕГО С УБЫВАЮЩЕЙ ВЕРОЯТНОСТЬЮ
Подводя итоги обзора, можно сделать вывод, что в обозримой перспективе раскола США по линии между испаноязычными и англофонами, то есть сецессии Новой Мексики или Великого Ацтлана, ожидать не стоит. Сегодня на повестке дня стоит гораздо более вероятный политический раскол между либертарианцами и консерваторами, где латинос окажутся по обе стороны баррикад.
Лишь только если это противостояние углубится настолько, что поставит под сомнение эффективность федеральных структур США, и особенно если политический кризис совпадёт с экономическим, реальным может стать обособление Калифорнии и Техаса, - под региональными, но не этно-расовыми лозунгами. Правда, по факту оба отделившихся штата будут иметь мексиканское, точнее латиноамериканское большинство, но это не значит, что их правительства станут ориентироваться на Мексику как на лидера обновлённого макрорегиона. Дело в том, что каждое из вновь образованных государств превзойдёт Мексику по размеру ВВП, что серьёзно ограничит возможные лидерские амбиции Мехико. В лучшем случае речь пойдёт о создании региональной конфедерации со степенью интеграции скорее напоминающей ЕврАзЭС, нежели Евросоюз.
И только если предполагаемый кризис приведёт к полному распаду США, и в то же время уровень жизни в бывших американских штатах и Мексике существенно сблизится, возможно стремительное «всплытие испано-ацтекской Атлантиды» и строительство единого государства латинос на всём пространстве исторической Мексики, от Юкатана до истоков Миссури. В ближнесрочной перспективе такого стечения обстоятельств, конечно, не ожидается.
Доклад подготовлен рабочей группой Института Русстрат под руководством В.В.Тимакова