Может ли Россия применить ещё большую силу на Украине
Увеличение интенсивности террористической деятельности Украины на территории РФ накануне наступления ВСУ порождает дискуссию о «пределах допустимой самообороны» — возможных и необходимых ответных действиях России. Покушение на убийство Захара Прилепина, регулярные обстрелы российских городов, не исключая уже и московский Кремль разожгли споры о т. н. «красных линиях», якобы постоянно сдвигаемых Москвой, что воспринимается как слабость и повод для эскалации террора.
Вопрос о том, может ли Россия резко увеличить масштабы военного воздействия на Украину («применить ещё большую силу», в терминах англоязычной аналитики), в каком случае и по какой схеме это произойдёт, — это и есть та самая тема «красных линий», обсуждение которой не сходит с полос российских и мировых СМИ. В этом обсуждении высвечен и вектор аналитических усилий военных ведомств Запада, потому что тема волнует не только журналистов. И вопрос этот далеко не теоретический.
С каждым новым ударом по России тема «красных линий» не только становится проблемой аналитики, но и нацелена на использование на президентских выборах в РФ в 2024-м. То есть пресловутые «красные линии» стали ядром информационной войны Запада против России и инструментом усиления раскола в российском обществе. Именно на стремлении нанести России на фронте военный ущерб с переводом его в полномасштабный внутриполитический кризис сконцентрированы все военные планы НАТО в предстоящем сражении на Украине.
Эти планы выстроены так, что фазы в них идут со взаимным наложением друг на друга: не дожидаться успешного завершения тех или иных военных операций ВСУ, а ограничиться их первыми видимыми признаками и немедленно начинать вторую фазу — информационную атаку по всем сеткам и ресурсам. Побочные цели: дестабилизация, дезориентация, слухи, недовольство, возмущение — и подталкивание элит к расколу и конфликту, которые призваны добить управление независимо от того, кто победит: оппортунисты-соглашатели или патриоты-антизападники.
К развалу России через свержение Путина
Цель войны Запада на Украине — развалить Россию. Путин — промежуточная цель, главное и непременное условие, позволяющее после его выполнения перейти к собственно ликвидации российской государственности. И так как это война гибридная, то есть тотальная, всеохватная, то важнейшей целью в ней является атака на систему управления президентской вертикали.
Это сражение объединённого западного разведсообщества с Администрацией президента, которая не является спецслужбой и не имеет специфических навыков защиты от подобных атак. Задачи АП — координация процессов управления и планирование на перспективу. Сверхзадача спецслужб Запада — надёжный перехват инициативы у АП на внутриполитическом треке России накануне предвыборной кампании Путина.
По сути, эта предвыборная кампания уже началась и идёт. Она центрирована на патриотизме, а её ядром станет выступление президента на Параде Победы 9 мая. Именно на срыв восприятия этой речи и направлены удары украинских БПЛА по российским объектам, и в особенности удары двух беспилотников по Кремлю.
Но Запад не бьёт одиночными ударами, он бьёт сериями, и потому все дальнейшие удары будут направлены именно на перехват инициативы. Эти удары последуют без пауз, по нарастающей (участившиеся теракты подтверждают это). Муссирование темы «красных линий» имеет только эту главную цель.
Однако важно действительно понимать, чем располагает Россия в этом поединке с объединённым Западом и действительно ли «красные линии» как понятие девальвированы и продолжают девальвацию. Может ли Россия применить ещё большую силу на Украине?
Если не может — это одно: тут важно понять, что её удерживает, до каких пределов и кому и как можно на это повлиять. А если может — это другое. Возникают вопросы, требующие ответа: почему не применяла раньше, когда применит, при каких обстоятельствах, как далеко зайдёт и как долго сможет это делать?
Ресурсы победы и поражения
Как и у любого государства в состоянии затяжной войны, у России возникает и усиливается дефицит всех имеющихся ресурсов. Вот их стандартный перечень:
1. Время.
2. Информация.
3. Материальные ресурсы.
4. Финансовые ресурсы.
5. Эмоции (политическая стабильность как отношение общества к политике власти).
6. Энергия (готовность населения и элит нести тяготы войны).
7. Связи (целый комплекс формальных и неформальных межэлитных и институциональных коммуникаций: от взаимодействия чиновников и дипломатов до контактов бизнеса и представителей разведок).
8. Кадры (мотивация, навыки и компетенции управления: от государства и армии до самоуправления общества).
Все эти ресурсы определяют способность государства выдерживать длительную перегрузку от войны и наращивать её в случае необходимости. Комбинация нескольких ресурсов определяет способность государства выйти на определённый технологический уровень — или позволяющий вести войну с удержанием инициативы, или отдающий её противнику.
Тактика — это способы применения оружия, доступного на определённом уровне технологий. Причём не только способы, но и овладение ими, включая все возможные варианты. Стратегия, в таком случае, — это совокупность долгосрочных возможностей, связанных с уровнем оперативного и тактического мастерства.
Нет смысла в постановке стратегических целей, которые невозможно достичь. Так, уровень технологического развития, реализуемый в военном деле, — это вышеперечисленная комбинация факторов времени, информации, материальных и финансовых ресурсов, навыков и компетенций кадров, формальных и неформальных связей.
Первейшим фактором является время: если оно упущено, его нельзя компенсировать ничем. В профессиональном боксе говорят: «Бить нужно не сильно, бить нужно вовремя. Падают от тех ударов, которых не заметили». Фактор времени всегда решающий: бесполезно накапливать силу, если ударить тогда, когда враг полностью готов её отразить.
Фактор времени обусловлен другими факторами, это всегда использование уже накопленного потенциала (подготовки к войне). Если момент упущен, никакое изобилие прочих ресурсов не поможет — вы не успеете их развернуть. Фактор времени — это способ овладения инициативой. Её перехват всегда требует опережения противника, даже если вы начинали от обороны.
Управление: мифы и реальность
Ход СВО показал: главной проблемой является качество навыков и компетенций, накопленных именно в сфере управления — как государственного, так и военного.
В России сложились две крайности в анализе «красных линий»: тезис охранителей «Мы ещё не начинали» и тезис всепропальщиков «Никакого усиления не будет, потому что Россия уже воюет в полную силу». И то, и другое является профанацией темы. Силовой ресурс России сложен, распределён по разным уровням, имеющим разные резервы усиления, и потому выглядит неравномерным.
Так, вполне удовлетворительными оказались навыки управления в экономике. Бизнес удачно адаптировался к санкциям. Трудности есть, но катастрофы нет и уже не будет. Удачно выглядит политика правительства Мишустина. И, как ни странно, особенно удачными оказались действия экономического блока: именно там не допустили финансовой катастрофы. То есть в экономике и бизнесе проблемы компетенций и качества управления не возникло.
Сложнее в политике. Здесь плохое управление буквально каждый день перед глазами. Информационная работа оказалась провальной. Контроль над внутренним дискурсом слабый, кампания по мобилизации достигла своего предела возможностей именно по политическим причинам. В обществе растёт недовольство отсутствием ударов по стратегическим целям на Украине и ведущимися с нею сепаратными переговорами о коммерческих сделках. Нет единства в элитах и обществе. Политические риски накануне президентских выборов в условиях активизации ВСУ и диверсионной деятельности крайне высоки и купируются неумело, что вызывает лишь их усиление.
Ещё одна проблема — уровень управления в армии. Отсутствие у общества информации по анализу ошибок в ходе войны крайне усложняет анализ недостатков и полностью отдаёт тему в руки западной пропаганды. Это недопустимо: отсутствие обратной связи губит социальную коммуникацию, которая в условиях войны является основой доверия общества к власти и её способности опираться на общество.
Недостатки в уровне организации в армии вызваны прежде всего низкой технологичностью армейского управления. До начала СВО в армии не было таких важных современных видов вооружений, как интегрированные системы управления артиллерийским огнём, закрытая шифрованная связь, БПЛА уровня роты, взвода и отделения. До сих пор отсутствуют обособленные структуры ПВО, способные противостоять дронам, что показал пример удара по Кремлю (дроны заметили ещё в Московской области, но пока решали, кому и как реагировать, два дрона прорвались к цели).
СВО началась вообще в условиях, когда официальные представители Минобороны сначала полгода убеждали всех в том, что БПЛА не нужны, а потом в том, что они есть в достатке, тогда как жизнь доказывала обратное.
Вот краткий перечень факторов снижения боеспособности армии РФ:
— недостаток средств современной связи (устаревшие и ненадежные системы военной шифрованной связи всех уровней);
— нехватка высокоточного конвенционного оружия повышенной дальности;
— слабость космической разведки (недостаточная численность спутниковой разведывательной группировки);
— прежняя недооценка перспективных направлений управления боем (недостаточное количество современных систем артиллерийской корректировки и противобатарейной борьбы);
— нехватка мощностей для производства в нужных объёмах современных боеприпасов и техники;
— дефицит военных кадров, умеющих её применять интегрировано, в массиве согласованных точных взаимодействий с соседями и другими родами войск.
Всё это — недостатки государственного управления военной сферой, возникшие давно, в мирное время, как последствия «сердюковщины», отношения к армии как к непрофильному активу, подлежащему «оптимизации». Ошибки военного и государственного планирования, усугубленные либерально-монетаристским утилитаризмом, когда в важнейших сферах военного строительства Россия оказалась критически зависима от высокотехнологичного импорта, выразились в непонимании важности факторов времени, навыков управления, информации и финансовых ресурсов.
Фактор межэлитных связей напрямую тормозил (и сейчас тормозит) принятие и реализацию уже принятых нужных решений. Это конфликт интересов разных сегментов правящих элит, в результате чего существует феномен саботажа и попыток манипулирования властью. Приоритет политической стабильности (эмоции) оказался ошибкой — теперь кроме материальной сферы армию сдерживает ещё и низкая готовность значительной части населения нести тяготы войны (энергия).
Шаткая стабильность и проблемы мобилизационной мотивации являются прямым военно-политическим риском, также возникшим из-за ошибок довоенного управления. В условиях дефицита времени этот риск усиливается. Это непременно учитывается Западом, именно сюда он будет бить, и чем меньше мы на это реагируем, тем больше он будет на этом сконцентрирован.
Военно-политические риски СВО
Вот перечень того, что сдерживает «применение ещё большей силы» России на Украине:
1. Конфликт мотивированного и немотивированного сегментов общества в отношении продолжения и активизации СВО (пределы энергии общества, обусловленные противоречивой мотивацией).
2. Возможности обеспеченности материальными и финансовыми ресурсами именно с учётом дефицита времени на их мобилизацию и концентрацию.
3. Шаткая политическая стабильность (неконтролируемые негативные эмоции элит и населения, балансировка на трудно определимом пределе лояльности).
4. Переформатирование сетей связей между элитами и институтами, с закупоркой прежних каналов коммуникаций в связи с санкциями.
5. Барьеры в доведении накопленного боевого опыта с нижних этажей военной иерархии на верхний уровень (информация). Часто наверху просто не знают, что происходит «на земле», и узнают об этом не из донесений, а из интернета. Пример — острова на левом берегу Днепра под Херсоном, где ВСУ за неделю нарастили высадившийся десант с 30 человек до ста, а в Москве об этом узнали от блогеров (контроль как проблема управления).
Причина: под давлением в сторону трансформации бюрократия включает инстинкт самосохранения и сопротивляется институциональным реформам в армии, справедливо видя в них угрозу статусу ключевых чиновников и сложившимся сетям связей.
6. Колебания и нерешительность в кризисном управлении из центра конфликтом интересов чиновников и элитных групп, тормозящих консолидацию общества и развитие ВПК. Избегание и уклонение от конфликта, стремление к процедурам, регламентам, арбитражу и компромиссу там, «где нужно власть употребить», — это проблема специфических навыков и компетенций кризисного управления.
Запад варит лягушку медленно
Увеличение масштабов боевых действий России на Украине сдерживается всеми этими факторами. Однако они являются сдерживающими только при определённых условиях — при отсутствии качественного скачкообразного повышения уровня угроз России. Если такие угрозы возникнут (а мы видим все признаки их возникновения), то РФ перейдёт от формата СВО в формат «Священной войны», когда «за ценой не постоят», а это повлечёт обнуление целого веера антироссийских стратегий Запада. Пятая колонна будет задавлена, а население станет консолидированным и нечувствительным к потерям.
Именно потому деструкцию управления в России Запад стремится повышать не скачком, а поэтапно, расконцентрируя удары по всем перечисленным уровням и избегая эффекта одновременности. Деструкция накапливалась постепенно, как системный эффект, и проявлялась резонансным скачком перехода накопленного количества мелких изменений в новое ослабленное качество при определённых актах демонстративного воздействия. После всех этих актов всегда выяснялось, что фактор времени упущен, что позволяло т. н. «партии мира и договорняка» склонять власть к отступлению, убеждая её в отсутствии другой альтернативы.
Происходит манипуляция факторами времени и информации. Деструктивный уровень внутренних противоречий в системе есть признак слабости навыков управления. Страх эскалации внутреннего конфликта воспринимается как демонстрация такой слабости. Именно через затягивание и постоянное запаздывание нужных решений фактор времени становится решающим в потере инициативы. После чего никакие правильные действия не помогут победить, так как инициатива — главное условие победы — упущена.
Именно на лишение политического центра России инициативы нацелены все военные и информационные операции Запада. Уклонение от конфликта и убеждённость в том, что эскалация страшнее, чем потеря времени, было главным недостатком управления последних лет после 2014 года. Шаг за шагом до февраля 2022 года пришлось отступать по всем позициям. Конфликта избежать не удалось, и он протекает в самых неблагоприятных условиях большей готовности к нему именно противника.
То, что Россия подготовилась именно на уровне СЯС, не оказалось для Запада главным сдерживающим фактором — война идёт конвенционным оружием, и победа будет определяться им же.
Возможности и риски для России и Запада
Все перечисленные риски сохраняют фатальность в случае сохранения качества действующей системы управления РФ и нынешних медленных темпов её трансформации. Выиграть время и перехватить инициативу можно только «срезанием углов»: нужно перевести ресурс информации в накопление новых навыков и компетенций кадров управления.
Для этого нужна политическая воля для ротации: носители нового опыта должны получить возможности кадровых лифтов и инкорпорирования в систему управления государством, армией, СМИ, включая сферы образования и культуры. Аппаратное сопротивление должно быть подавлено усилиями центра. Необходимо выявить центры такого сопротивления и не торговаться с ними, а последовательно их ослаблять. Лояльность нынешнего аппарата и аффилированного с ним элитного слоя не спасёт систему управления, а погубит её в условиях кризиса, где нужны совершенно другие навыки.
Откладывать этот процесс почти на год, до окончания выборов-2024, означает опять упускать единственный невосполнимый ресурс — время. Мандат на перемены у президента уже есть с 2018 года, его подтверждать не нужно. Говоря словами Петра I: «Промедление смерти подобно». Любую ошибку действия можно скорректировать по ходу — кроме ошибки упущенного времени.
Ждать же, когда Россия встанет перед катастрофой настолько, что решится на радикальные действия, — это самая проигрышная стратегия. Потерянное время может привести к бесполезности даже таких решений. Если РФ сократит отставание по времени, она может применить на Украине ещё большую силу. Всё, что делает Запад, — это стремление не дать России времени на концентрацию сил.
Нельзя в этих условиях решать проблемы последовательно. Каждое действие должно решать сразу несколько проблем. Это искусство управления более высокого уровня. Способные на это кадры в системе есть, но они определятся только если перед ними поставить такую задачу.
Сейчас консерватизм опаснее для управления, чем эксперименты. Когда нет времени, активность системы должна возрасти кратно. Это единственный способ для России «нарастить силу» на Украине, и именно этого Запад опасается больше всего.