Большая игра 2.0 — с Европой, Китаем и опять без США
Один из стереотипов Европы об Азии гласит, что время на Востоке особого значения не имеет. Однако это именно стереотип: на Востоке не принято торопиться, а вовсе не игнорировать события. Потому что оценить то или иное событие можно только спустя некоторое время.
Это в полной мере относится к прошедшему 3—4 апреля в Самарканде первому саммиту «Центральная Азия — Европейский Союз». Евроструктуры были представлены главой ЕК Урсулой фон дер Ляйен и председателем Евросовета Антониу Коштой. Кроме руководителей всех стран региона присутствовала и Турция.
Событие казалось рутинным: выступления представителей Европы традиционно затрагивали темы альтернативной энергии, инфраструктуры, поддержки Украины… В общем, темы, далёкие от среднеазиатских реалий, особенно в отсутствие реальных планов финансирования. Всё это лишь подтверждало, что неограниченное богатство Европы осталось в прошлом — в том числе, из-за той самой поддержки Украины.
Зато, как всегда, отличился турецкий гость. Эрдоган в своём выступлении заявил о возможной помощи странам Средней Азии со стороны Европы как шансе для них избавиться от влияния России и Китая. Ответ он получил по-восточному изысканный. В итоговом документе саммита фактически было заявлено, что Турция — оккупант Северного Кипра. Буря в турецком сегменте интернета была мощнейшей. Специалисты по региону вспомнили также, что именно по этому вопросу уже ранее наблюдались серьёзные расхождения между Казахстаном и Турцией.
Словом, достаточно рядовое мероприятие получило забавное закулисье, показывающее стремление западных стран и Турции занять лидирующие позиции в жизненно важном для России и Китае регионе. В целом, это был очередной раунд Большой игры 2.0 — нового соперничества великих держав за влияние в регионе. Но на его фоне удалось разглядеть устойчивые, давно сложившиеся линии поведения среднеазиатских государств по отношению к великим державам, которые стремятся зайти в регион или укрепить имеющиеся позиции.
Прежде всего, страны Средней Азии используют традиционное балансирование между державами, стремясь получить наибольшую выгоду. Такое классическое поведение восточного купца позволяет вполне реалистично оценивать тех или иных игроков. Скажем, коллективная Европа, весьма приятная в общении, говорит много приятных слов и предлагает много интересных проектов, однако на практике всё оказывается очень скромно. В лучшем случае, один-два проекта, которые пафосно описываются в СМИ.
Серьёзно изменилось отношение в Средней Азии и к Турции. В прошлом остались радужные надежды на развитие отношений на общей основе — языковой, тюркской и религиозной, основанной на светском исламе. Строить империю оказалось очень дорого — у Анкары таких возможностей нет. Однако она постоянно пытается занять особое положение в экономике среднеазиатского региона, причём зачастую — за счёт самих этих стран. Проникнув в страну, вначале турецкие спецслужбы, а затем и армия действуют весьма бесцеремонно — примеры Ливии и Сирии это подтверждают. При этом любые соглашения оказываются весьма условными. Отсюда и дистанция, которую стремятся сохранить в отношениях с амбициозным Эрдоганом лидеры стран Средней Азии.
Впрочем, на уровне личных контактов значение Турции в регионе всё ещё велико. Именно туда вырос поток среднеазиатских мигрантов на фоне сокращения российского направления. Да и представители зажиточных слоёв региона тоже выбирают Турцию как место отдыха и постоянного проживания «на пенсии».
Какое же положение сегодня имеют в среднеазиатском регионе подлинные тяжеловесы, Россия и Китай?
Китай занимает первое место в экономике Средней Азии. Однако его щедрость чётко базируется на эффективности сделок, а одолженные им деньги придётся возвращать. Это хорошо известно по Киргизии, пережившей в отношениях с Китаем кредитный кризис. Большую тревогу в регионе вызывают и попытки территориальной экспансии Пекина: речь идёт о передаче Китаю территорий, в советский период входивших в состав Таджикской ССР. Но в целом, политику КНР на этом направлении можно охарактеризовать как «экономике — да, политике — нет».
На этом фоне республикам Средней Азии логично развивать отношения с Россией. Тем более что экономика Таджикистана, Киргизии и, в меньшей степени, Узбекистана держится на переводах мигрантов, работающих в России. Да и ЕврАзЭС — реально работающий механизм, приносящий взаимную выгоду. Сотрудничество по линии спецслужб и военных также весьма эффективно и не раз в буквальном смысле спасало его среднеазиатских участников. Наконец, память о совместном советском прошлом в Средней Азии до сих пор сильна.
Вот и на уровне высоких контактов буквально через день после самаркандского саммита в столице Узбекистана прошла 150-я Ассамблея Межпарламентского союза, в которой участвовала председатель Совета Федерации РФ Валентина Матвиенко. Помимо выступления на заседании она провела встречи с коллегами из Узбекистана, Вьетнама, Туркмении, Бахрейна и Азербайджана. Последняя встреча привлекла внимание как сигнал о продолжающемся потеплении отношений Москвой и Баку, начатом благодаря посредничеству президентов Белоруссии и Таджикистана.
Казалось бы, чего ещё желать? Но увы, в отношении к России в регионе прослеживается заметная и постепенно усиливающаяся враждебность, иногда принимающая агрессивный характер. Этому способствуют, в частности, новые учебники, в которых советский период подаётся как прямое продолжение колонизаторской политики дореволюционной России. Довольно болезненно воспринимаются и острые внутрироссийские дискуссии по поводу миграции. Иногда ситуация заходит настолько далеко, что власти принимают жёсткие меры, посылая сигнал о мере дозволенного.
Тут стоит вновь приглядеться к роли Запада, особенно Европы. В ситуации, вероятно, временного ослабления «мягкой силы» США именно евроструктуры подобрали финансирование уже существующих в Средней Азии сетей влияния в образовании, НКО, СМИ, политической сфере. Их цель не вызывает сомнений — разрушение стабильности в регионе, лежащем между Россией и Китаем, главном транспортном центре всей Евразии. Увы, эта цель рассматривается элитой среднеазиатских стран лишь как отдалённая угроза, тогда как сегодняшние контакты с Европой считаются весьма желанными.
Правда, судьба российских олигархов, ограбленных европейцами, заставила среднеазиатскую элиту более трезво оценивать западных «партнёров». Но пока она наслаждается своим положением. Как выразился один из участников международной научной конференции, проходившей в регионе: «У нас две столицы: одна — в Лондоне, вторая — в Дубае. Ну и третья, наша». Это вызвало едкий комментарий со стороны российского участника, обратившего внимание на то, что такая «позиция» может оказаться… неудобной.
Таким образом, в Большой игре 2.0 Россия обладает рядом преимуществ в сфере взаимовыгодных экономических связей и важнейшей позицией в сфере безопасности. Установлены доверительные отношения с руководителями и высшими управленцами республик Средней Азии. Начали активно развиваться связи в научном сообществе.
Однако ясно, что другие игроки не собираются молча наблюдать за возможным усилением российского влияния в регионе. Да и местные элиты пока ещё далеки от идеи вновь разделить с Россией историческую судьбу. Это даёт повод задуматься о направлении дальнейшего развития, что подразумевает необходимость более широкого обсуждения.