Куда дрейфует Большой Ближний Восток?

Оценка ситуации.

Эскалация конфликта вокруг Нагорного Карабаха с переходом в полномасштабную войну с потенциальным участием прежде всего региональных держав (Турция, Иран, арабские страны), а также крупных игроков, как Россия, означает одно: рухнули традиционные оценки многих экспертов, относящих закавказские конфликты (грузино-осетинский, грузино-абхазский и нагорно-карабахский) к узким и локальным.

Теперь, как подмечает эксперт аналитической компании Stratfor-A RANE Company Сим Тэк, «главные события начинают происходить уже южнее Аракса с проекцией на так называемый Большой Ближний Восток». При этом возрастает уровень интеграции закавказских конфликтов с традиционными и новыми конфликтами на Ближнем и Среднем Востоке.

Понятие «Большого Ближнего Востока» (ББВ) как феномена геополитической реальности современного мира появилось относительно недавно на Западе после развала Советского Союза, когда там заговорили о новых возможностях кардинальной перекомпоновки регионального пространства, расположенного южнее бывших советских, а может быть, и нынешних российских границ.

Правда, была и другая концепция. Говорилось о намерении прежде всего США выполнить «дорожную карту», сводившуюся к созданию дуги нестабильности, которая должна была протянуться от Ливана и Палестины до Сирии, Ирака и Ирана, вплоть до границ Персидского залива и Афганистана. В 2011 году начался феномен так называемой арабской весны, когда, по мнению сотрудника американского Института мира и Центра Вилсона Робина Райта, «за словами последовали действия».

Вскоре начался и сирийский кризис, в 2014 году появилось ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Как подметил Райт, стало очевидно, что «вместо объединительных тенденций в регионе побеждает сепаратизм, который может сначала вылиться в федерации, но закончится полным разводом».

Если быть строго последовательными, то геополитический проект «Большой Ближний Восток» (The Greater Middle East) в подробном варианте был изложен в монографии Дж. Кемпа и Р. Харкави «Стратегическая география и меняющийся Ближний Восток» (Geoffrey Kemp and Robert E. Harkavy. Strategic Geography and the Changing Middle East) около 30 лет назад.

В 2006 году в географию ББВ помимо традиционных арабских стран Ближнего Востока включили Иран, Турцию, Афганистан, Пакистан, Туркменистан, Кавказ и еще ряд мусульманских стран центрально-восточного района, а также традиционно мусульманские страны северной Африки. А с начала 2011 года в восточной части ББВ началась переструктуризация западной части этого макрорегиона за счет замены действующих там режимов («арабская весна»).

Поэтому высказываемое целым рядом зарубежных и российских политиков мнение о том, что события в арабском мире якобы не могли быть спрогнозированы, что они застали «всех врасплох», не выдерживает элементарной критики. Так, глава МИД Турции Ахмет Давутоглу заявлял, что в регионе происходит «ожидаемая вторая современная антиколониальная революция», подразумевая под первой развал Советского Союза, а «Турция, как самая старая демократия в регионе, может стать образцом для политического устройства обновляемых стран мусульманского мира».

С другой стороны, США в период президентства Барака Обамы, продвигая проект ядерного соглашения с Ираном, фактически вводила в оборот большой политики на ББВ фактор иранских геополитических амбиций, что, по замыслу, рано или поздно должно было привести к столкновению интересов в регионе Ирана и Турции.

Но как? Известный турецкий обозреватель Юсуф Канли из газеты Hürriyet в статье «Новое соглашение Сайкса-Пико» ставил перед  Анкарой один вопрос: «Почему американские журналы и полуофициальные сайты часто публикуют новую карту Турции, на которой в ее восточной части (в 13 провинциях) значится Курдское государство со столицей в Диярбeкире?».

В этой связи уместно вспомнить опубликованную в июне того же 2006 года карту будущего ББВ, которая была подготовлена ветераном американской разведки полковником Ральфом Петерсом. Она была опубликована в Armed Forces Journal в статье с символическим заголовком – «Кровавые границы». Первоначально многие турецкие эксперты – и не только они – воспринимали опус Петерса всего лишь как «плод воображения сумасбродного романтика». Но сейчас в свете «арабской весны», событий в Сирии, в Ливии, оценка этой работы начинает качественно меняется.

Еще недавно рассуждения экспертов о возможном развале Турции в контексте потрясений, переживаемых Ближним Востоком, воспринимались как какой-то «бред». Сейчас об опасности раздела страны говорят уже не только эксперты. В марте нынешнего года президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган на встрече с молодежью в Стамбуле говорил, что «тайные обсуждения этой проблемы ведутся и сегодня». Как писала в этой связи турецкая газета Yeni Çağ, «туркам внушается мысль, что для них Ближний Восток может закончиться в Газиантепе (город на юге Турции)».

И вот буквально на днях другое авторитетное турецкое издание Hurriyet в статье Will the Middle East map change again, анализируя ситуацию в регионе, которая складывается после ухода со сцены ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), констатирует, что процесс «изменения карты нынешнего Ближнего Востока продолжается, цепная реакция не остановлена и никто не знает, как и где она остановится».

Анализировал ситуацию потенциально возможного развала Турции и РУССТРАТ.

Например, 23 сентября, здесь:

«Конфликт с Грецией за Восточное Средиземноморье, а также не слишком удачная военная операция в северной Сирии показывает, что, как раньше, силой оружия, задача уже не решается. Ливия – это вообще на грани геополитических возможностей Анкары.

Соответственно, вернуть геополитическое влияние в регионе Анкара может только через технологию цветных революций. И для этого туркам требуется завоевать благосклонность «арабских улиц». Чем они, судя по всему, в ближайшем будущем и займутся.

Только как в той поговорке, маленький пустячок имеет место быть в этой картине – съесть-то он съест, только кто ж ему даст... В общем, Эрдогану надо думать, иначе распад ядра Османской империи в виде нынешней Турции будет не за горами».

Или, 17 октября, здесь:

«Преследуя свои экспансионистские цели, Турция совершает ошибку распыления сил, начиная войну сразу на нескольких фронтах против нескольких противников. Находясь под влиянием оптимизма собственной пропаганды, легко поверить в успех блицкрига, но в Сирии и Ливии кампания уже носит затянутый характер, и тут Турция открывает ещё один фронт в Закавказье. Естественной реакцией всех соперников будет создание ситуативных союзов против агрессора.

Турция слишком растянула свои военные коммуникации. Тут и вмешательство в Сирии на стороне ИГИЛ (организация запрещена в России), и вмешательство в Ливии, и конфликт с Грецией. Этого оказалось мало, в результате пришлось надавить на Алиева, чтобы начать еще один конфликт по периметру турецких границ.

Когда некоторые эксперты паникуют по поводу количества горячих точек по периметру России, хочется дать один совет – посмотрите на количество действительно горячих точек по периметру границ Турции. И они действительно горячие – везде идут войны. Хорошо ли региональному государству вести одновременно четыре горячих конфликта, пусть по большей части и в режиме прокси? Достаточно ли финансово-экономической мощи для подобной экспансии?

Причина подобной политики – попытка Эрдогана удержать ситуацию внутри страны за счет внешней военной экспансии». 

Идея проекта США «ББВ» базируется на итогах раздела Османской империи после Первой мировой войны. Считается, что самые произвольные и неестественные границы в мире – в Африке и на Ближнем Востоке. Прочерченные европейцами границы в Африке продолжают служить причиной смерти миллионов местных жителей. И пограничные линии Ближнего Востока, заимствованные у Черчилля, порождают проблему такого масштаба, которую невозможно урегулировать на региональном уровне в диапазоне между Босфором и Индом.

Утверждается, что самая вопиющая несправедливость на пространствах между Балканами и Гималаями – это отсутствие независимого курдского государства. От 27 до 36 миллионов курдов живут в сопредельных регионах Ближнего Востока. Ирак после вторжения США в эту страну в 2003 году разделен, поддержка сирийских курдов грозит федерализации Сирии и потенциально Турции, а также даже Ирану. Так рождается еще один геополитический проект: свободный Курдистан, простирающийся от Диярбакыра до Тебриза.

Ясно, что без разграничений, то есть демонтажа, любого государства на ББВ по этнической и конфессиональной линии, создать что-то невозможно. К примеру, Иран. Потенциально он может потерять кусок территории в пользу Объединенного Азербайджана, Свободного Курдистана, Арабского Шиитского государства и Свободного Белуджистана, но получить провинции вокруг Герата в сегодняшнем Афганистане – регионе, исторически и лингвистически родственном Персии.

То, что Афганистан отдаст Персии, он получит на востоке, так как Пакистанская Северо-Западная область племен объединится со своими афганскими собратьями. Пакистан, еще одно искусственное государство, также отдал бы территории белуджей Свободному Белуджистану. Оставшийся «настоящий» Пакистан будет лежать полностью к востоку от Инда, за исключением западного выступа вблизи Карачи. К таким проектам стоит относиться серьезно, так как они базируются на принципах этнического родства и религиозного коммунализма.

Объединение этих и не только этих стран в один расширенный регион соответствует теории Хантингтона, изложенной в его работе «Столкновение цивилизаций». Однако данная теория играет роль не столько «стороннего наблюдателя», сколько является теоретическим основанием программы действий. Американский ученый вводит понятие «стержневого государства» и называет его: Турция, хотя она не имеет сильного политического влияния в арабских странах Ближнего Востока.

Рассказывают, что «карта Петерса» была в свое время вывешена для всеобщего обозрения в Военном колледже НАТО в Риме, в котором проходили обучение турецкие офицеры. Оскорбленные видом «расчлененной Турции», они пожаловались собственному командованию, после чего тогдашний начальник Генерального штаба Турции генерал Беюканит выразил «решительный протест» председателю Комитета начальников штабов США.

В результате карту сняли, но политика осталась. А кое в чем, в частности в воссоздании государства Курдистан, карта Петерса уже отражает сегодняшнюю геополитическую реальность.

Кстати, вот и президент российского Института Ближнего Востока Евгений Сатановский заявляет, «Ближний и Средний Восток с этого года вошли в полосу нестабильности, сравнимую с тем, что было в Европе в 1914, а ситуация там более схожа с 1917 годом».

С этим тезисом согласен и директор армянского научно-образовательного фонда «Нораванк» Гагик Арутюнян. По его оценке, на Ближнем Востоке начался передел сфер влияния и «арабскую весну» нельзя расценивать как революцию из-за внутриполитических вопросов». В дальнейшем велика вероятность того, что на смену приходящему к власти в арабских странах поддерживаемому Западом «сдержанному исламизму» явится радикальный – но с освободительными лозунгами – ислам. Неслучайно в среде арабских интеллектуалов уже давно вызревает проект создания «Большого халифата».

Некоторые утверждают, что с точки зрения международного права сепаратизм на ББВ якобы не имеет будущего. Однако конкретная политическая практика, когда процессы урегулирования того или иного конфликта заходят в тупик и достичь компромисса не удастся, показывает, что внешние игроки могут решиться на раздел, признав его легитимным.

Это показала, например, история с разделением Судана. Есть и вариации, связанные с признанием Россией независимости Абхазии и Южной Осетии после кавказской войны 2008 года. Расползание сотканной когда-то по швам политической карты Ближнего Востока коснулось и еще может коснуться Закавказья, как окраины ближневосточного региона.

Причем победа над ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) несет больше вопросов, чем ответов. Как говорил в свое время госсекретарь США Джон Керри, «территория, которую контролирует ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), станет местом борьбы не с терроризмом, а за земли и влияние». На Ближнем Востоке «выпущены из бутылки все геополитические джины», и, как пишет турецкая газета Yeni Mesaj, «регион превратился в кипящий котел».

По мнению известного российского историка-востоковеда Дмитрия Доброва, многое в оценке ситуации становится понятным, если констатировать, что «прямо или косвенно события времен распада Османской империи заложили корень многих конфликтов сегодняшнего дня». Среди них он называет палестинскую проблему, кипрский конфликт, гражданскую войну в Ливане и Сирии, распад Ирака, курдскую проблему, появление ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) как попытку восстановить единство Леванта на исламистской основе.

Как пишет The Washington Post, «на ББВ надвигается очередное геополитическое цунами». В результате США фактически «размыли границы Турции с Ираком и Сирией, создав целый ряд новых конфликтов», которые сейчас пытаются связать в единое целое».

Когда стало очевидно, что ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) «разрывает политические границы с помощью собственных военных, идеологических и социальных реалий», Вашингтон включил «джихадистский синдром», ставший таким же сильным, как и вьетнамский, но с одним исключением: Белый дом отказывается отправлять в бой американские войска.

«Вашингтон предполагал, что сможет изменить общий ход развития в регионе, что это будет проще, чем есть на самом деле, – пишет один из американских экспертов. – А теперь его критикуют за то, что он микширует проблему коренного интереса и базовой мотивации предпринимаемых действий в ситуации, когда на регион надвигаются сразу несколько «геополитических циклонов», способных соединиться в один «грозовой фронт».  «ББВ» вступает в фазу «балканизации», пишет Atlantico.

Является ли нынешний ход событий для Вашингтона ожидаемым сценарием или все действительно на Ближнем Востоке выходит из-под его контроля? Ответа на этот вопрос пока нет. С одной стороны, считает The Washington Post, США и их союзники не имеют ни способов, ни средств упредить нежелательный для себя ход событий, а с другой, по мнению норвежского эксперта по вопросам внешней политики Асле Тойе, западные лидеры уверены, что не утеряли возможности все изменить через игру «чужими руками» и сохранили возможности для проведения «гроссмейстерской операции» сразу на нескольких геополитических досках, чтобы в своих интересах довести до логического конца операцию по перекомпоновке ББВ.

Выводы.

Если Дональд Трамп выиграет ноябрьские президентские выборы, то во время его второго президентского срока администрация США должна будет систематизировать свою внешнюю политику, в том числе относительно того, каким должен быть ББВ  в XXI веке.

Видимые невооруженным глазом масштабные трансформации, происходящие на пространстве ББВ, более настойчиво ставят вопрос о перекройке существующих государственных границ. Как будет выглядеть политическая карта Большого Ближнего Востока лет через двадцать? Ответа пока нет.

Пришедший в движение ближневосточный регион унаследовал массу проблем, связанных с искусственным, не совпадающим с ареалами этнического расселения характером государственных границ, проведенных в колониальную эпоху. Представители сирийских «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) считают границы современной Сирии отголоском недоброй памяти соглашения Сайкса–Пико.

Они уверены, что в «исламской и демократической Сирии» смогут мирно сосуществовать сунниты, алавиты, курды, друзы. Но над Турцией, Ираком, Сирией и Ираном встает призрак курдской государственности, ядро которой в Ираке уже действует вполне автономно.

Большой Ближний Восток напоминает сегодня минное поле потенциальных этнических и пограничных конфликтов, готовых взорваться при любом неосторожном движении. Можно с достаточной уверенностью утверждать, что существуют два главных сценария дальнейшего развития ситуации в регионе ББВ. Условно их можно назвать версальской (по аналогии с «переделом Европы» после Первой мировой войны) и вестфальской (отсылка к Вестфальскому миру 1648 года) матрицами.

В первом случае речь идет о послевоенном урегулировании (конкретно – о разделе арабских владений Османской империи) при ведущей роли внешних сил, во втором – о длительном и болезненном процессе «саморазвития» демократического содружества национальных государств. Вестфальская матрица применительно к ББВ означает, что судьбоносные для народов региона решения будут приниматься самими региональными странами без внешнего вмешательства и при строгом соблюдении требований международного права.

Альтернативой планам «кабинетного» переустройства ББВ мог бы стать путь, по которому Европа идет последние три с половиной века. Он начался в 1648 году в вестфальских городах Мюнстер и Оснабрюк, когда европейцы закончили контрреформационные войны (длительный период гражданских и религиозных междоусобиц) двойной договоренностью о межконфессиональном примирении католиков и протестантов и признании права «наций-государств» на суверенное существование.

Но ситуация может сложиться так, что к моменту нового Версаля или новой Ялты на Ближнем Востоке не останется ни одной силы, которая будет способна принять участие в этой конференции по мироустройству региона. Как пишет израильское издание Israel Hayom, может случиться и так, что некоторые государства в регионе на предполагаемом «международном обеде могут увидеть себя не в качестве гостей, а только в меню». Так что нужно быть готовыми к серьезным потрясениям.