Анализ перспектив глобального нефтяного рынка на период до 2025 года

1. Состояние рынка нефти до 2019 года.

До конца 2019 года абсолютное большинство фундаментальных прогнозов перспектив мирового рынка нефти исходило из убеждения в несомненности его дальнейшего роста. Различия сводились только к второстепенным деталям.

В июне 2018 года Всемирный банк официально заявил о перспективе повышения средней цены барреля до 70 долл в целом по 2018 году и до 69 долларов – в 2020, что превышало уровень его же собственного январского прогноза на 12 и 10 долларов соответственно. [1]

Основанием для подобных выводов служила оценка восстановления американских санкций против Ирана и ужесточения санкционного пакета против Венесуэлы. Что должно было привести к дальнейшему сокращению объемов предложения и компенсировать резкий рост нефтяного экспорта США.

Российские договоренности с Саудовской Аравией в рамках ОПЕК+, по мнению Всемирного банка, могли лишь несколько сдерживать темпы тенденции ценового роста, но не воспрепятствовать ей. Хотя это и должно было найти проявление в расширении коридора сиюминутной ценовой волатильности в пределах от 59 до 86 долларов за баррель.

Несколько раньше, в апреле того же года, схожий по цифрам и общему смыслу прогноз опубликовал Международный валютный фонд (МВФ). Разве что в нем содержалась оговорка об ограниченности общих сроков восходящего тренда из-за опасений, что стабильный экономический рост большинства стран мира не может продлиться долго.

Последующие расхождения прогнозов с фактическим положением дел объяснялось экспертами трудно оценимым корректирующим влиянием исключения в санкциях против иранского нефтяного экспорта восьми государств. В том числе, Индии и Китая, серьезно повлиявших на общую мировую динамику.

Хотя правительство РФ и назвало прогноз ВБ излишне оптимистичным, в бюджетном планировании оно также исходило из сохранения роста средней цены на нефть. По прогнозу Минэкономразвития на период до 2036 года цена барреля должна была находиться на уровне 50-55 долларов. [2]

Таким образом, при средних объемах российского экспорта нефти на уровне показателей 2017-2018 годов (по итогам 2019 года экспорт в дальнее зарубежье составил 248,51 млн. т.) Россия могла позволить себе сбалансировать бюджет на 42 долларах за баррель и пополнять резервный фонд на 3,3 млрд долларов ежегодно.

2. Кризис ОПЕК+.

В 2011 году федеральное Энергетическое агентство США (Energy Information Administration, EIA) опубликовало доклад о перспективах расширения добычи нефти и газа в сланцевых месторождениях в США, послуживший основой для так называемой «американской сланцевой революции». [3]

Из него следовало, что применение апробированной в 2002 году в Техасе технологии наклонно-направленного бурения с горизонтальными участками и многостадийного гидроразрыва пласта на сланцевых месторождениях Marcellus, Haynesville, Eagle Ford, Bakken, Woodford, Fayetteville, Barnett и Antrim позволит Америке получить значительные дополнительные объемы нефти и природного газа. Их экспорт обеспечит США ведущее место в тройке крупнейших мировых экспортеров энергоносителей.

Реализация этих планов привела к росту сланцевой добычи с околонулевого уровня в 2007 до 2,3 млн баррелей в сутки в 2013 году. К середине 2014 года сланцы давали уже 3,5 млн баррелей в день, что составляло 4,3% общемировой добычи нефти. А через четыре года, в 2018 из 11 млн баррелей американской суточной добычи сланцевая нефть составляла 6,2 млн или 56,3%.

При этом непосредственно добычей в сланцах в Соединенных Штатах занимались в большинстве своем небольшие компании, созданные на вполне позитивных прогнозах на заемные деньги. Их суммарный убыток из-за падения мировых цен на нефть только во II квартале 2018 года достигал 2 млрд долларов. А совокупные долги отрасли оценивались в 300 млрд долларов. [4]

В 2015 казавшимся удачным положением попыталась воспользоваться Саудовская Аравия, на сообщениях о наращивании добычи нефти в странах ОПЕК, а также некоторых не входящих в Картель государствах уронившая мировую цену со 111,87 (июнь 2014) до 48,42 (январь 2015) долларов за баррель. [5]

Однако удержать рынок самостоятельно Эр-Рияд не сумел. Волатильность рынка усилилась, а цены начали отрабатывать ощущающийся избыток предложения и пошли вниз. В сентябре 2015 баррель стоило 47,23 доллара, а в январе 2016 упал до 30,8.

Неспособность ОПЕК, контролирующей только 34% мирового предложения нефти, в достаточной степени управлять ценой, одновременно и стала очевидной, и в то же время открыла перспективу для России (13,9% мировой добычи), текущим положением дел также недовольной. При бюджетном правиле в 42 доллара нефть по 30,8 создавала ощутимые сложности для налоговых поступлений в бюджет.

30 ноября 2016 года в Вене Россия подписала с Картелем соглашение о координации действий с целью стабилизации рынка, получившего наименование ОПЕК+. Участвующие в нем страны взяли на себя обязательство сократить совокупную добычу нефти на 1,8 млн баррелей в сутки. В частности, Москва по нему соглашалась снизить собственную добычу на 300 тыс. баррелей. [6]

Соглашение стало первым c 2001 года международным договором, нацеленным на стабилизацию цен на нефтяном рынке. Которое, к тому же, возымело ожидавшийся эффект, даже несмотря на отказ присоединиться к нему со стороны ряда крупных добывающих стран. Например, США, Норвегии, Китая и Бразилии.

Уже через три месяца цена барреля поднялась до 55,98 долларов и довольно стабильно удерживалась в коридоре от 47,9 до 64,05 долларов на протяжении года. Продление действия соглашения ОПЕК+ в мае 2017 сопровождалось дальнейшим ростом цены до 80,64 долларов за баррель в октябре 2018 года.

Но потом котировки начали скользить вниз. В декабре 2018 баррель стоил 56,98. Хотя к апрелю 2019 его удалось вытолкнуть до 71,61, в целом нисходящий ценовой тренд стал очевидным.

Тому способствовали два фактора. Во-первых, освобождающееся в результате снижения добычи в ОПЕК+ место очень быстро занимала сланцевая нефть из США. За три года мер по сдерживанию добычи в рамках ОПЕК+, объем американской сланцевой нефтедобычи практически удвоился. ОПЕК+ совместными усилиями «убрал с рынка» 1,8 млн баррелей суточной добычи, а США нарастили свой «сланцевый» экспорт на 3 млн баррелей в сутки и расширив объем нефтяного экспорта в пять раз с 2016 года. [7]

Во-вторых, на рынке присутствовали значительные объемы неучтенной нефти, формирующиеся из сочетания легальных и нелегальных каналов. Так о наращивании масштабов добычи заявила Бразилия. Были основания полагать, что взятые на себя обязательства в рамках ОПЕК+ не слишком строго соблюдает Саудовская Аравия и некоторые другие монархии Персидского залива.

Кроме того, существовали расхождения в учете объемов экспорта Ирана, достигавшие 500 тыс. баррелей в сутки. Куда-то уходили до 50 тыс. баррелей в сутки нефти из сирийских месторождений, контролируемых то курдами, то армией США.

В сумме давление избытка предложения на рынок стало нарастать, показывая все большее расхождение фактической ценовой динамики с прогнозами. Руководство КСА видело перспективу ОПЕК+ в еще большем снижении суточной добычи, причем в основном за счет России, которой предлагалось уменьшить экспорт уже на 500 тыс. барр. или в 1,66 раза относительно действующего соглашения.

Видя, что предпринимаемые меры оборачиваются утратой своей рыночной доли и расширением нефтяного экспорта США, Москва в феврале 2020 года из соглашения ОПЕК+ вышла. Что немедленно привело к падению текущих котировок сразу на 30% (до 31,2 доллара за баррель в марте 2020). [8]

3. Сланцы как цель.

На данный момент, в том числе в ведущих отраслевых СМИ, происходящее принято считать целенаправленной атакой с целью ликвидации сланцевой добычи в Америке. Она считается убыточной при цене ниже 45 долларов. Мол, если цены на текущем уровне продержатся несколько месяцев кряду, сланцевая добыча в США обанкротится, тем самым с рынка уйдет от 4 до 8% совокупного предложения, что даже несколько превышает его текущий избыток.

Однако более внимательный анализ свежих данных говорит несколько о другом. По словам содиректора Центра экономических и политических исследований в Вашингтоне Дина Бейкера, нижним пределом рентабельности американских сланцевых компаний является уровень в 30 долларов. [9]

Более того, часто озвучиваемая цифра в 45 долларов как ключевой порог, в действительности формируется как среднее арифметическое по множеству месторождений, включающих 82 доллара за баррель в Permian Midland и 23-29 доллара в Niobrara. [10]

Следовательно, текущее падение цен для большинства мелких и средних американских добывающих сланцевых компаний, безусловно, весьма болезненно, а для доброй их половины даже точно разорительно, однако говорить о перспективах полного краха отрасли говорить в настоящий момент не приходится. [11]

Практические последствия ценового удара 2014-2015 годов действительно показали высокую чувствительность сланцевой добычи к уровню текущих котировок. Но вместе с тем она продемонстрировала и не менее высокую способность к восстановлению. Снижение цены марки Brent с 65 до 50 долларов за баррель на количестве работающих буровых установок не отразилась вообще никак.

Из-за контрактных обязательств, а также ввиду необходимости обслуживания взятых ранее кредитов, производители продолжали добычу, сокращение которой начало проявлять себя лишь через 8-11 месяцев. Зато буровики существенно усовершенствовали и удешевили технологию бурения, массово перейдя на так называемую кустовую схему, когда от одной вертикальной скважины последовательно формируется несколько расходящихся горизонтов. Это не только сокращает издержки на повторение гидроразрывов, но и сократило темпы бурение средней скважины с двух месяцев до трех недель.

Плюс к этому производители отработали схему массового бурения в виде обустройства новых скважин поблизости от сохраняющих большой дебет старых, тем самым повышая отдачу от процесса в целом. Из-за чего пятикратный обвал числа действующих буровых установок в течение шести месяцев к сколько-нибудь заметному сокращению объемов добычи не привел. Лишь только через полгода она начала демонстрировать медленное снижение.

Согласно свежему прогнозу консалтинговой компании Rystad Energy даже при 30 долларах за баррель WTI объем сланцевой добычи в США окажется примерно на уровне начала 2020. Иными словами, инерция добычи в ближайшее полугодие компенсирует снижение ее объема к концу года. Из чего следует ожидать, что в целом темпы бурения в ближайшие 6-9 месяцев сохранятся на текущем уровне. [12]

Другой вопрос, что при сохранении мировых цен в коридоре от 30 до 40 долларов количество рентабельных участков в сланцевых месторождениях США сокращается на порядок относительно уровня декабря 2019 года и цены «по 60». Это выводит на первое место фактор долговой нагрузки в отрасли. Теоретически вполне возможно, что большинство (от 1/2 до 2/3 имеющегося сегодня) сланцевых добывающих компаний не выдержит давления внешних условий и разорится.

Например, известная Оссidental Petroleum уже объявила об уменьшении размера выплат дивидендов на 86% и сокращении капитальных затрат с 5,3 до 3,6 млрд долларов. Компания Apache снизила затраты на бурение на 37%, а дивиденды уменьшила на 90%. Occidental Petroleum – на 32% и 85% соответственно.

По оценкам ведущего аналитического агентства Wood Mackenzie, при цене в 35 долларов за баррель сланцевая нефтедобыча США потеряет 380 млрд долларов денежного потока. А по прогнозу Morgan Stanley, сокращение американской сланцевой нефтедобычи может достичь 8% в конце IV квартала текущего года.

Возникнет своего рода замкнутый круг. Сланцевая добыча является, прежде всего, инвестиционным проектом. Найти деньги под него можно. Но кредиты выдаются под залог акций или извлекаемых объемов. Если то и другое падает, инвесторы отказываются вкладывать дополнительные средства и начинают настаивать на ускорении возврата ранее сделанных инвестиций.

Что вынуждает производителей сокращать расходы на новые скважины в пользу перенаправления скудеющего денежного потока на обслуживание кредитной нагрузки. Это еще больше ухудшает их финансовые показатели и еще сильнее уменьшает интерес со стороны инвесторов.

Но вместе с тем создаются условия для консолидации отрасли в руках крупнейших ТНК, таких как ExxonMobil и Chevron, имеющих доступ к наиболее дешевым и весьма обширным кредитным ресурсам. В настоящее время они распродают нефтяные активы за рубежом и скупают резко дешевеющие наиболее эффективные сланцевые нефтеносные участки в США. Получая их, во-первых, дешевле среднерыночного уровня, во-вторых, уже без долговых обременений.

Что формирует достаточные предпосылки к восстановлению добычи на гораздо более низких уровнях мировых цен. Нельзя исключать, что подобным образом средний порог себестоимости сланцевой нефтедобычи опустится с ранее декларируемых 45 до 37 и, возможно, даже 32-35 долларов за баррель. [13]

Резюмируя изложенное, следует зафиксировать три важных промежуточных вывода:

Во-первых, цель полного уничтожения сланцевой добычи США в нынешних условиях слабо достижима. Можно говорить только о ее сокращении с нынешних 6,4 млн баррелей в сутки до 2-3,2 млн при долгосрочном сохранении рыночной цены в 30-35 долларов за баррель.

Во-вторых, до конца текущего года американская сланцевая добыча и, соответственно, размер экспорта нефти из США, останутся на текущих уровнях. Что не позволяет рассчитывать на быструю победу в начавшейся ценовой войне;

В-третьих, определяющими на перспективу ближайших 3-5 лет становятся иные, не ценовые, факторы.

4. Фактор пандемии коронавируса.

Вряд ли требуется специально пояснять, что нефть не является вещью в себе. Ее ценность формируется спросом в качестве сырья для нефтехимической промышленности и переработки в масла и моторное топливо. Все ранее составленные прогнозы исходили из бесконечности постоянного роста мировой экономики.

В том числе, промышленности, что должно было обеспечивать стабильное увеличение спроса на нефть. Однако вспышка коронавируса COVID-19 показала существенную завышенность таких ожиданий.

На данный момент МВФ кардинально пересмотрел консолидированный прогноз роста мировой экономики с 3,7% до 2,9% по итогу 2020 года. С перспективой дальнейшего снижения до 2,4-2,5%. Это вызвано сочетанием нескольких факторов.

Продолжающейся торговой войной между США и Китаем, в которой одна сторона продолжает оставаться одним из ведущих рынков сбыта промышленных товаров, а другая – ключевым источником их потребления, которая привела к 20% падению совокупного товарооборота и, соответственно, усилила тормозящее давление на рост китайской экономики в целом. При этом Китай, вместе с прочими странами ЮВА, формирует 40% мирового потребления нефти (в том числе 13% непосредственно сам, еще 11% - у Индии), США – 27%. [14]

Третьим по значимости является рынок ЕС, потребляющий около 15% мирового объема нефти. И если Китай сумел победить у себя эпидемию, вернувшись к восстановлению промпроизводства, то в Европе она еще только разрастается. Обрывая экономические связи, останавливая спрос и вызывая полное закрытие границ на карантин. Из 26 стран ЕС к настоящему моменту полный карантин на своей территории уже ввели 6, частичный – 11, остальные находятся в готовности его ввести в течение ближайших двух недель.

Эксперты Oxford Economics оценили текущие потери от негативных экономических последствий эпидемии при сохранении текущего уровня ее распространения в 1,1 трлн долларов или 1,3% мирового ВВП. И это лишь достаточно оптимистичная оценка. Наихудший сценарий допускает потери до 3,5 трлн долларов, если эпидемия перейдет в формат глобальной пандемии. [15]

Следовательно, сокращение спроса на товары и услуги, если оно к тому же еще и продлится достаточно долго, неизбежно приведет к существенному падению производства и потребности в перевозках (грузовых и пассажирских) и в промышленных товарах. Что, в конечном итоге, значительно сократит потребность в нефти, баланс спроса и предложения которой и формирует в конечном итоге финальную рыночную цену.

5. Сценарии вероятного развития событий.

Нельзя сказать, что именно пандемия COVIR-19 вызвала нынешний экономический кризис. О его системных причинах его приближения на протяжении прошедшего десятилетия аргументированно говорил экономист Нуриэль Рубини, заранее предсказавший финансовый кризис 2008 года. [16]

Впрочем, не он один. На сегодняшний день существует достаточно много схожих выводов из анализа складывавшихся тенденций в мировой экономике. Но все они воспринимались как своего рода отвлеченное вангование, наподобие:

«Кризис, конечно, возможен. Он даже, скорее всего, будет. Рыночная экономика переживает большие кризисы в среднем раз в 8-10 лет. Разве что этот может оказаться несколько сильнее прошлых. Но случится он не сейчас, а когда-нибудь потом. К тому моменту мы успеем понять его суть и в достаточной степени подготовиться. Пока же все в целом хорошо».

Коронавирус показал, что нет. И без того существенно перенапряженная во многих местах система мировой экономики получила дополнительный внезапный удар. Даже если китайское производство упадет только на 2% и только в течение одного первого квартала, учитывая специфику мирового спроса, это приведет к финальному сокращению на 8% в целом по году. Планируемых в Пекине темпов роста в 6% за 2020 год для компенсации последствий уже не хватит.

Падение на 2% экономики ЕС вообще приведет к началу тяжелой и затяжной рецессии в Еврозоне и Европе в целом. Не только ухудшая ситуацию в регионе Европы, но и еще сильнее ударяя по Китаю, как главной мировой фабрики товаров. Заодно приводя к падению спроса на ключевые товарные группы из других регионов. В том числе на нефть и газ из России.

Многочисленность синергетических эффектов от взаимного наложения большого количества факторов сегодня создают значительную турбулентность показателей, не позволяющую прогнозировать дальнейшее развитие событий с достаточно высокой точностью.

Из-за чего на данный момент возможно оперировать лишь сценарными вариантами с вероятностной оценкой каждого из них. Таких сценариев просматривается три.

Вариант А. Эпидемию победят быстро, за это время финансовые рынки в принципе устоят без фатального падения. Быстро – означает срок прохождения пика эпидемии в Европе в апреле-мае, без массовой вспышки в США, Индии, России и Африке.

Наблюдающееся обрушение фондовых рынков в США ограничится нынешними 9,5%. Уже влитых в американскую экономику экстренных 1,1 млрд долларов срочного QE окажется достаточно для стабилизации фондовых индексов. [17]

В принципе признаки достижимости успеха уже имеются. CNBC констатирует, что американские биржи в пятницу 13 марта 2020 года закрылись с некоторым ростом после предыдущего обвала. На ожиданиях успешности объявленных Трампом карантинных мер Dow Jones и NASDAQ отыграли по 9,3%, S&P 500 – 9,2%.

У сланцевых компаний проблемы продолжаются, но глава Белого дома обещает им 300 млрд дешевого стабилизационного кредита для поддержания бизнеса на плаву, а ФРС уже снизила учетную ставку до 1,25% и заявляет о намерении опустить ее еще ниже. Тем самым предоставив экономике доступ к дешевым деньгам. [18]

При этом азиатские финансовые рынки практически устояли (индекс Шанхайской биржи SSE Composite снизился на 1,23%, японский Nikkei упал на 6%, а южнокорейский KOSPI просел на 3,43%), а европейские даже росли (британский индекс FTSE 100 рос на 7%, немецкий DAX – на 6,7%, французский CAC 40 – на 7,1%). Хотя на первоначальном шоке Европа тоже проседала на 10-12%. [19]

При таком сценарии динамика ключевых факторов рынка нефти, в общем, останется в пределах нынешних тенденций. Сланцевый рынок США продемонстрирует консолидацию, но объем добычи нефти до конца 2020 года не изменится. Что продолжит сохранять давление на котировки сверху, ограничивая рост цены на нефть до уровня не выше 35 долларов за баррель. Что ставит под вопрос устойчивость не американской, а саудовской экономики.

Прочие последствия, например, инфляционный всплеск от мгновенного вливания в экономику больше 1,5 трлн долларов, и цепочки банкротств по меньшей мере трети сланцевых добывающих компаний, а также кредитовавших их мелких и средних банков, начнут проявляться не раньше октября–ноября текущего года.

А так как в декабре в США состоятся выбора президента, во время которых наиболее вероятному победителю – Дональду Трампу – необходим максимально позитивный экономический и новостной фон, то первые крупные последствия наверняка будут максимально оттянуты на I квартал 2021 года.

В целях удержания ситуации Вашингтон даже может пойти (и наверняка пойдет) на заметное временное смягчение торговой войны с Пекином. Нельзя исключать и некоторого потепления торговых отношений США с ЕС. Это также послужит хорошим стабилизирующим фактором для Европы и связанных с ней экономик других стран, включая Россию.

Фактором неопределенности останутся только Саудовская Аравия, Китай и Япония. Из которых самым малопредсказуемым является Эр-Риад. Ввиду высокой информационной закрытости Королевства оценить степень достаточности его финансовых резервов для перебалансировки бюджета страны на новые цены нефти сегодня возможности не представляется.

В принципе Саудовская Аравия сумела реализовать комплекс мер по сокращению бюджетных расходов с уровня в 83 доллара за баррель (нефтяные доходы являются главным источником поступлений в бюджет) до 60 долларов. Хотя стоило ей это минимум двух попыток государственного переворота и жесточайшей чистки в рядах правящей элиты. Однако сможет ли она повторить успех при долгосрочном падении цен до 35 долларов – пока остается вопросом открытым. Ответ на него появится не раньше III квартала текущего года.

Вариант Б. Эпидемию победят более-менее быстро, но финансовые рынки не устоят.

Предыдущий сценарий основан на важном базовом допущении о кратковременности шока финансовых рынков и долгосрочности роста котировок, отмеченного в конце второй недели марта. Хотя на данный момент оно выглядит достаточно обоснованным, тем не менее, сложно сказать, в какой степени критичной для американской банковской системы является текущая долговая нагрузка в сланцевой отрасли.

По ряду неофициальных оценок, упомянутая выше цифра в 300 млрд долларов накопленного долга является неполной. Точнее, речь идет о заведомо просроченных кредитах, обслуживание которых длительное время не производится и финансовые институты по ним уже ищут варианты возврата денег.

В целом же плохих долгов, заемщики которых в любом случае обанкротятся вследствие неизбежной консолидации сланцевого рынка в течении 2020 года, накоплено в 2,5-3 раза больше, до 800-900 млрд долларов. А вместе с синдицированными обязательствами, а также просчетами в нижней границе хеджирования (ряд страховок заканчиваются на цене в 35 долларов, на которые котировка достаточно длительное время может не возвращаться), общая сумма рискованных денег в сланцевой отрасли оценивается в 2,1 трлн долларов. Что составляет 10% от ВВП США за 2019 год.

Ипотечный кризис 2008 года испарил всего 3,8% американского ВВП, что с очень большим трудом удалось купировать политическим и монетарным властям страны. Удержать от обвала экономику получилось, но ценой резкого наращивания долга и в куда более благополучных внешних условиях. Сейчас и сумма денежного риска почти в 3 раза больше и внешние условия едва ли не на порядок хуже. Попытаться, пусть даже частично, компенсировать потери за счет Европы уже вряд ли возможно. Помощь требуется ей самой.

А сваливание в глубокую рецессию чревато сокращением платежеспособного спроса на китайские товары, что вынудит Пекин задуматься над поиском дополнительных источников финансовых резервов для спасения собственной экономики. Нельзя исключать значительного сокращения объемов имеющихся у Китая американских государственных долговых обязательств.

Все перечисленное взаимно усилит глобальный экономический кризис, обваливая спрос на всех мировых рынках всех видов товаров и услуг. Что, в конечном счете, чревато масштабным – на 20-25% сокращением спроса на сырье и энергоносители, в том числе, нефть.

При таком сценарии развития событий темпы добычи в сланцах, ввиду изложенного выше фактора ее инерционности, останутся примерно неизменным по меньшей мере до июля-августа 2020 года. Но сокращение спроса приведет к усилению затоваривания рынка и снижения биржевой цены на нефть ниже отметки в 35-32 доллара, а вероятно и ниже 25 долларов за баррель.

С усилением падения, начиная с сентября–октября, по мере накопления негативного синергетического эффекта от схлопывания финансовых рынков и масштаба экстренных вливаний ничем не обеспеченных денег со стороны ФРС и ЕЦБ.

И тут уже, кроме уровня устойчивости Саудовской Аравии, критичным оказывается способность монетарных властей США оттянуть наиболее неприятные последствия предпринимаемых спасательных мер хотя бы на январь 2021 года.

Вариант В. Эпидемия продлится до следующего года и финансовые рынки не устоят точно.

Если слова Ангелы Меркель о неизбежном заражении коронавирусом не менее 70% жителей Германии окажутся верны, следовательно, локализовать и купировать эпидемию не получится. Это приведет мир к наиболее худшему и разрушительному сценарию развития событий из всех возможных.

В рецессию сваливается не только Евросоюз, а практически все страны с более-менее высокой плотностью населения, включая США. На двух крупнейших рынках останавливается промышленное производство, тем самым решительно снижая спрос на нефть и другие товары. Кроме самых насущных. Плюс нельзя исключать, по крайней мере, локальных гражданских беспорядков, еще сильнее усугубляющих кризис.

Правительству США удержать финансовую ситуацию в стране даже в относительно приемлемых кризисных рамках, вероятнее всего, не получится. Что делает непредсказуемыми и итоги выборов в декабре 2020. Нации остро понадобится крайний, на кого она сможет переложить все последствия за свалившийся ужас.

Сумеет ли Дональд Трамп все списать только на пандемию – вопрос остается открытым. Зато совершенно точно можно сказать, что все политические конкуренты обязательно постараются сыграть на эмоциях толпы и свалить вину на плохого президента, как это было  в случае проигрыша Джорджем Бушем выборов Биллу Клинтону. Впрочем, негативность последствий для США это только усилит.

Даже сумевший побороть эпидемию Китай не просто останавливает рост, его ВВП грозит сократиться на 10-15% относительно итогов 2019 года. Что окончательно обрушит рынок энергоносителей. На нем ключевым станет уже не фактор избытка предложения, а простое сочетание глубины добычи нефти и спроса на нее.

Из-за чрезмерной многочисленности влияющих факторов и слишком высокой волатильности их значений спрогнозировать перспективы цен на нефть по этому сценарию возможным не представляется. Можно лишь отметить, что она опустится точно ниже 25, а вероятно и ниже 20 долларов за баррель.

Выводы.

Хотя все три представленных выше сценария являются вероятностными, а ключевые их влияющие факторы начнут определяться не ранее чем через 3-4 месяца, самые ранние из которых появятся только по итогу I квартала, то есть во второй половине апреля, тем не менее перечисленные варианты имеют ряд очевидных схожестей.

Во-первых, период дорогой нефти «по 100» в обозримом будущем не вернется. При любом развитии событий максимальной верхней ценовой планкой оказывается 35-40 долларов за баррель. Причем, скорее 35 или даже несколько ниже, чем 40 или несколько выше.

Во-вторых, объемы сланцевой добычи в США, как минимум, до конца лета, а то и до конца 2020 года останутся на уровне января. Таким образом, ключевым влияющим фактором поведения рынка становятся не американские сланцы, а способность Саудовской Аравии, Арабских Эмиратов, Кувейта, Катара и других стран сохранять увеличенные объемы добычи на протяжении ближайших 8-10 месяцев. Но Саудовской Аравии – в первую очередь.

В-третьих, максимальное оказание всей доступной помощи Европе в борьбе с пандемией становится вторым по важности фактором, влияющим на дальнейшее развитие событий с целью предотвращения их наихудшего варианта.

В-четвертых, это не кратковременные, пусть даже серьезные, сложности на одном локальном рынке или в одной отдельной отрасли. Мы столкнулись с фундаментальным системным кризисом текущей экономической системы и основанной на ней модели товарно-денежных отношений. Пожалуй, будет уместным сказать, что речь идет о войне на истощение, ключевым ресурсом которой являются финансовые резервы. В победителях окажутся лишь страны, сумевшие растянуть их расходование на самый долгий срок.

В-пятых, конкретизация варианта дальнейшего развития событий будет происходить по мере проявления фактических результатов, где первым временным рубежом является вторая половина апреля – начало мая. Следующий репер – конец II квартала 2020 года.

В-шестых, при существующем уровне технологий, нынешних темпах их совершенствования и вероятному прогнозу низкой цены на нефть в мире, исчерпание сланцевых запасов США возможно, но не ранее конца 2023-2024 годов. До того момента, любое улучшение ценовой ситуации обязательно станет сопровождаться повышение объемов сланцевой добычи.

Из изложенного выше можно сформулировать следующие рекомендации.

Согласно заявлениям руководителей нефтедобывающих компаний РФ, добывающая отрасль способна сохранять доходность даже при критично низких уровнях мировых цен. В «ЛУКОЙЛ» называли рабочей цену в 25 долларов за баррель. Хотя тут важнее не ее средняя цена, а диапазон волатильности. «Роснефть» имеет самые низкие показатели затрат на добычу – около 4 долларов (Татнефть» - 8), что, вместе с логистикой, приводит к экспортной себестоимости на уровне 12-16 долларов за баррель. [20]

Таким образом, отрасль в целом способна сохранить финансовую эффективность даже в наихудшем сценарии развития событий. А проведенные стресс-тесты на уровень в 40 долларов показали ее полную устойчивость. Однако в любом случае добывающие компании окажутся вынуждены перейти на ежемесячный режим ревизии планов. Как минимум в течение этого года.

И сохранить текущий размер налоговых платежей они не смогут точно. Что предопределяет необходимость корректировки не только среднесрочных, но и ближайших инвестиционных стратегий государства.

При планировании возможностей покрытия бюджетного дефицита из средств Резервного фонда, следует учитывать, что он может, а, скорее всего, окажется, единственным источником средств стабилизации российской экономики на период до конца 2024 года включительно.

Источники

1. Агентство ТАСС по материалам прогноза ВБ. Всемирный банк повысил прогноз цен на нефть в 2019 – 2019 годах.
   https://tass.ru/ekonomika/5266100

1. РИА Новости. Россия не верит в прогноз Всемирного банка.
   https://ria.ru/20181206/1543545286.html

1. U.S. Energy Information Administration. Review of Emerging Resources: U.S. Shale Gas and Shale Oil Plays
   https://www.eia.gov/analysis/studies/usshalegas/pdf/usshaleplays.pdf

1. РИА НОВОСТИ. "Где деньги, Лебовски?" Убытки США от сланцевой нефти бьют рекорды

https://ria.ru/20181031/1531783482.html

1. Worls Table. Цена на нефть марке Brent – таблица с 1986 по 2020 год.
   https://worldtable.info/yekonomika/cena-na-neft-marki-brent-tablica-s-1986-po-20.html

1. Информационное агентство ТАСС. Переговоры ОПЕК+ о сокращении добычи нефти. Досье.
   https://tass.ru/info/4765939

1. Информационное агентство ТАСС. Экспорт нефти США вырос в пять раз с 2016 года.
   https://tass.ru/ekonomika/7836185

1. Reuters. Volume warfare in the market.
   https://fingfx.thomsonreuters.com/gfx/ce/7/9015/8996/VOLUME%20WAR%20(2).pdf?utm_source=facebook.com&utm_medium=social&utm_campaign=neftyanoy-rynok-dannyethomson-reuters&fbclid=IwAR3ZbP5JgXR66WP0-WEcYL8TQc7WlTfMudgq1aEIHy0mvZXn-qYy4PnBLeg

1. Cодиректор Центра экономических и политических исследований в Вашингтоне Дин Бейкер для РИА НОВОСТИ.
   https://ria.ru/20200309/1568355416.html

1. Smart-Lab. Компания «Финам». Себестоимость сланцевой нефти в США.
   https://smart-lab.ru/blog/506723.php

1. Rystad Energy ShaleWellCube. WTI breakeven oil prices in 2018 – 2019 by basin.
   https://scontent-frt3-2.xx.fbcdn.net/v/l/t1.0-9/s960x960/89818943_2880942215346121_3131532158129143808_o.jpg?_nc_cat=101&_nc_sid=8024bb&_nc_oc=AQlaq2IpTYKtZ58ZyQ2elOvgJYfsrXLSDYPByQ5rmEabuh1sUDILOO8s2ISiz7DzbgU&_nc_ht=scontent-frt3-2.xx&_nc_tp=7&oh=0136dd8e6ae5f82ede039967bdd16bcc&oe=5E93DAE5

1. Аналитик энергетического центра бизнес-школы Сколково Александр Собко. РИА Новости. Чем все закончится: США, Россия и ОПЕК могут поделить мир.
   https://ria.ru/20200314/1568558321.html?fbclid=IwAR03TMp-HFPToNwXQKGYXmzHE0JzWVX-82dMF5Em8Utkx7kA_oi-mwgnD20

1. Аналитик энергетического центра бизнес-школы Сколково Александр Собко. РИА Новости. Кто задушит "нефтяное чудо Америки": есть куда более мощная сила
   https://ria.ru/20200304/1568052030.html?fbclid=IwAR3HO_ku3ykWrOQxtZm1-lV09Omq8XcJUe7HrfviUb0PZ5r5BzkKsly426M

1. Газпром Нефть. Корпоративный журнал. Мировая жажда.
   https://www.gazprom-neft.ru/press-center/sibneft-online/archive/2019-november-projects/3815817/

1. Forbes. «Очень острый шок»: ущерб мировой экономике от пандемии коронавируса оценили в 1 трлн долларов.
   https://yandex.ru/turbo?text=https%3A%2F%2Fwww.forbes.ru%2Fnewsroom%2Fobshchestvo%2F393807-ochen-ostryy-shok-ushcherb-mirovoy-ekonomiki-ot-pandemii-koronavirusa

1. Forbes. «Худшее впереди»: предсказавший кризис экономист назвал четыре заблуждения о коронавирусе.
   https://yandex.ru/turbo?text=https%3A%2F%2Fwww.forbes.ru%2Fnewsroom%2Ffinansy-i-investicii%2F393871-hudshee-vperedi-predskazavshiy-krizis-ekonomist-nazval-4

1. CNBC. Fed to pump in more than $1 trillion in dramatic ramping up of market intervention amid coronavirus meltdown
   https://www.cnbc.com/2020/03/12/fed-to-pump-more-than-500-billion-into-short-term-bank-funding-expand-types-of-security-purchases.html?fbclid=IwAR1c5foUZnwDJx34AvbmwslRqpkz0J88q4rlCG5pZMFvYnxJ-CYPg-O3ehs

1. РБК. Рынки США закрылись ростом после рекордного с 1987 года падения.
   https://www.rbc.ru/business/14/03/2020/5e6c38109a7947f3f1aa41a3

1. RT на русском. Курс на снижение: чем рекордный обвал фондовых рынков может угрожать мировой экономике.
   https://russian.rt.com/business/article/728143-fondovyj-rynok-obval

1. РБК. Нефтяные компании начали готовиться к цене дарреля по 40 долларов.
   https://www.rbc.ru/business/20/01/2015/54bd209d9a7947451ecd5291

*Фрагмент НИР по нефтяной тематике (апрель 2020 года)