Причины обострения карабахского кризиса - 2020
Оценка ситуации.
Соглашение о прекращении огня в Нагорном Карабахе, официально подписанное в Москве в начале октября 2020 года было нарушено обеими сторонами в течение двух часов с момента его официального вступления в силу. Армения, вместе с Армией обороны Арцаха (как в Армении принято называть Нагорный Карабах) по сей день продолжают активные боевые действия против вооруженных сил Азербайджана и, как заявляется, оказывающей ему обширную военную и военно-техническую помощь Турцией.
При этом обе стороны призывают к миру. Но обозначают четкие красные линии соблюдения обязательных условий для его достижения.
Баку безоговорочно подчеркивает решительную неприемлемость любого нарушения территориальной целостности Азербайджана. Что автоматически исключает перспективу предоставления любой формы независимости Нагорному Карабаху.
В свою очередь Армения заявляет о готовности идти на «пропорциональные компромиссы» ради достижения мира, но при условии соблюдения права на самоопределение народа Нагорного Карабаха.
Таким образом, приходится констатировать неизбежность не только продолжения вооруженного конфликта конкретно между армянами и азербайджанцами, но и опасность втягивания в него третьих сторон, включая Россию, Турцию, Евросоюз, Иран и Соединенные Штаты.
Впрочем, происходящее в Закавказье Москву уже затрагивает, по двум основным причинам. Во-первых, потому что закавказский регион исторически входит в зону российских геополитических интересов. Во-вторых, потому что один из участников конфликта – Армения – входит в ОДКБ, созданную в качестве инструмента обеспечения международной безопасности, в том числе на Кавказе.
Точно также происходящее касается непосредственно Турции, как основного инициатора нынешней вспышки боевых действий.
Постановка проблемы.
Возникшая в конце сентября 2020 года вспышка открытых боевых действий имеет два основных аспекта, взаимно влияющих друг на друга и формирующих сложно взаимосвязанные граничные условия, препятствующие окончательному разрешению проблемы, вызывающей войну в целом.
На тактическом уровне причиной служит застарелый непримиримый этнический конфликт за принадлежность территории Нагорного Карабаха между двумя народами, возникший более полутора тысяч лет назад. С точки зрения обеих сторон он воспринимается как игра с нулевой суммой, когда победа одного участника достигается только через поражение другого. При этом ни одна из них не располагает достаточными ресурсами для ее достижения.
В то же время правящие элиты Армении и Азербайджана постоянно используют «фактор Карабаха» в целях собственного государственного строительства. Особенно в части обоснования национального самосознания и как индикатор достаточности права на верховную власть на подконтрольных территориях.
Что в Ереване, что в Баку, ни один из руководителей не может претендовать на верховную власть, если он предложит «отдать спорные земли противнику» даже ради достижения окончательного мира.
Дело осложняется военным поражением Азербайджана от Армении в 1994 году, в результате которого самопровозглашенная Нагорно-Карабахская Республика включила в свой состав семь административных районов, ранее безоговорочно признававшихся азербайджанцами. В результате чего местное население было вынуждено их покинуть, став беженцами. Причем во многих случаях процесс вытеснения, а то и прямой депортации, сопровождался кровопролитием, граничащим с этническими чистками.
Хотя еще в марте 1992 года, под влиянием Москвы, была создана так называемая «Минская группа ОБСЕ», в составе двенадцати государств, под председательством России, Франции и США, ей удалось лишь добиться временного прекращения огня и фиксации фактического положения линии соприкосновения сторон. Но найти окончательного разрешения причин конфликта по сей день не получилось.
В результате боевые действия оказались просто заморожены. При этом Азербайджан утратил контроль над упомянутыми выше семью своими административными районами, помимо территории собственно Нагорного Карабаха. С того момента вопрос для Баку приобрел принципиальное значение «сохранения территориальной целостности» страны, для достижения чего требовалась мобилизация общества и модернизация вооруженных сил.
В свою очередь, официальный Ереван, в том числе в официальной публичной плоскости, трактовал результат, одновременно, и как победу над соседом, подтверждающую абсолютность превосходства Армении над Азербайджаном, и как основание требовать от Баку признания армянских прав не только на Карабах, но и на всю территорию НКР. Включая оккупированные земли. С постоянным подчеркиванием, что, «если понадобится, Азербайджан будет разгромлен еще раз».
При этом независимость НКР по сей день не признана не только международным сообществом, ее статус не определен даже со стороны официальной Армении. Тем самым порождая обширную серую зону в области права и легитимизируя позицию Азербайджана по неоспоримости его территориальной целостности.
При этом, на бытовом уровне, в сохранении неопределенного статуса заинтересован так называемый «карабахский клан» имеющий серьезные позиции в правящей элите Армении. Благодаря независимому статусу он имеет возможность устанавливать собственную налоговую политику на территории НКР.
С одной стороны, за счет контроля местной власти, полностью самостоятельно распоряжаясь налоговыми соборами и прочими доходами самопровозглашенной республики с собственным ВВП около 84 млрд долларов в год (в ценах 2017 года).
С другой, благодаря свободному перемещению услуг и товаров, существует возможность легализовывать их под видом местного производства по налоговым ставкам почти в 2,5 раза ниже, чем уровень налоговых сборов в Армении. Для их сбыта как в самой Армении, так и поставок на экспорт.
Причем, от попыток части правящей элиты Еревана распространить контроль на Карабах, Степанакерт ограждается как раз отсутствием своего международного признания. Указывая на многочисленные проблемы, неизбежно грозящие Армении на ее пути «в Европу».
В частности, на невозможность остро желаемого армянским истеблишментом вступления в состав Евросоюза стран, имеющих неразрешенные пограничные конфликты с соседями. Карабахский клан также указывает на риск возможных международных санкций, в том числе, по аналогии с Крымом, согласиться пойти под которые армянское руководство категорически не желает.
Помимо тактического карабахская проблема имеет важный геополитический аспект.
В прошлой истории армяно-азербайджанский этнический конфликт прекращался только после вступления обеих сторон в состав другого, абсолютно превосходящего в силах, средствах и ресурсах, государства. Сначала, в XVI веке в Османскую и Персидскую империи. Потом, по итогам русско-иранской войны 1826 – 1829 годов – в состав Российской империи, а после ее распада вследствие революции 1917 года, и недолгого периода независимости, в конце 1922 – в состав СССР.
Учитывая изложенное выше можно с уверенности сказать, что история повторяется. Сразу, как только центральное государство ослабло, Закавказье немедленно начало стремиться к независимости и новые национальные государства немедленно вспомнили казалось давно канувшие в лету, но, как выяснилось, совершенно не забытые и не изжитые этнические междоусобицы.
Причем сделали это в максимально тупиковой форме. На протяжении почти трех десятков лет работы Минской группы достичь стабильного окончательного взаимоприемлемого компромисса не удалось.
Прежде всего из-за отсутствия у сторон что предложить друг другу. На двустороннем, тактическом уровне, это хорошо видно по обозначенным «красным линиям» решительно никак не совместимым между собой. Тогда как на геополитическом, ни Баку, ни тем более Ереван, решительно не желают возвращаться в состав России.
Парадокс происходящего возникает из того, что создать у себя относительно доходную и стабильную экономику Азербайджан сумел, тогда как Армения – нет. В отличие от соседа, на протяжении почти двух десятков лет выстраивавшего достаточно последовательную стратегическую линию и следовавшего ей, армянские власти сосредоточились на максимальной многовекторности, часто совершая совершенно нелогичные поступки. С одной стороны, углубляя экономическую и сырьевую зависимость от РФ, и в то же время усиливая русофобию и провозглашая стратегической целью «уйти на запад». В том числе намерение вступить в ЕС и НАТО, а также сблизиться с США.
Пока Вашингтон располагал достаточным уровнем геополитического влияния, его присутствие в регионе, при всех оговорках, имело определенное стабилизирующее влияние, так как «дружить с Америкой» желали обе стороны, а Соединенные Штаты нуждались в зримом подтверждении своей способности «решать миром чужие внутренние конфликты».
По мере деградации американской гегемонии в регионе начал формироваться вакуум силы, заполнить который никто из альтернативных глобальных игроков планеты не сумел.
Евросоюз – по причине отсутствия геополитической субъектности. Сегодня он сам рассматривается как пространство для колонизации со стороны США и Китая.
Китай – ввиду отсутствия экономических интересов и навыков решения подобных проблем в целом. Хотя к середине нынешнего века Пекин и намерен добиться абсолютной мировой гегемонии, на данный момент вмешиваться в любые чужие конфликты он тщательно избегает.
Россия также пока активной внешней политики в Закавказье не проводит. Более того, Москва сегодня оказалась в противоречивом положении. С одной стороны, Армения является ее союзником по ОДКБ, что теоретически предполагает некоторое преимущество в учете армянских интересов при выборе сторон конфликта. Но с другой, именно неадекватность и стабильная непоследовательность позиции Еревана десятилетиями вела к затягиванию узла сложности проблемы и препятствовала поиску компромиссов.
К тому же, с третьей, несмотря на большую степень независимости и явную ориентацию на Анкару, именно с Азербайджаном торговые, финансовые и международные отношения складываются лучше, последовательнее и, если можно так сказать, логичнее. Не говоря уже об отсутствии у Баку русофобии. В отличие от Еревана, в последние годы усилившего стремление доказать, что «Армения не Россия».
В результате в регионе сложилась геополитическая пустота, которой в настоящее время активно пытается воспользоваться Турция, сменившая геополитический вектор с провалившейся интеграции в Европу (и, шире, Западный мир, под предводительством США) на построение Великого Турана, по географическим очертаниям достаточно близко схожего с границами Османской империи.
Азербайджан, в рамках этой стратегии, рассматривается в качестве удобного полигона для проведения показательного успешного внешнеполитического эксперимента.
У него есть принципиально неразрешимая территориальная проблема с соседом, решить которую силой Анкара может достаточно недорого помочь. В военно-техническом и чисто военном смысле. Сближение с Турцией облегчает Азербайджану выход на международный энергетический рынок. В том числе – европейский.
При этом, по размеру экономики, Турция его превосходит в 19,2 раза, что сразу снимает вопрос – кто кому будет подчиняться после взаимной диффузии систем. Тем самым показывая, что после интеграции (не обязательно административно-политической, формально Баку видимость государственной независимости может сохранять и дальше), Азербайджан становится удобной отправной точкой для «возвращения османов в Среднюю Азию», где также наблюдается отчетливый вакуум силы. Очень похожий по источнику возникновения на закавказский, а значит потенциально доступный для продолжения турецкой геополитической экспансии.
Все, что для этого требовалось – помочь Баку решить проблему Карабаха. Тем более что Армения на протяжении последних пяти лет проводила откровенно ошибочную и неадекватную внешнюю политику, углубляя ссоры не только с Россией, но и всеми прочими своими партнерами и потенциальными союзниками. В том числе испортив отношения с единственным крупным добрым соседом – Ираном, - открыв свое официальное посольство в Израиле.
Иными словами, и не без оснований, Ереван турецким политическим руководством, рассматривался как экономически слабый, политически рыхлый и стратегически непоследовательный, даже неадекватный, противник. К тому же побеждать которого с непосредственной оккупации его территории изначально не требовалось.
Блокированием любых попыток изменения статуса НКР, Армения фактически сама помогла сформировать Турции и Азербайджану, в смысле международного права, достаточно целостную позицию – решения сугубо внутреннего вопроса, ни коим образом не касающегося каких бы то ни было сопредельных государств. Именно поэтому сегодня даже Москва, не говоря про всех прочих, может лишь призывать стороны к прекращению кровопролития, но не в состоянии сделать что бы то ни было больше. Даже объявить санкции.
Выводы.
В сложившейся конфигурации условий проблема Карабаха простого решения не имеет.
В военном отношении с турецкой поддержкой Азербайджан сохраняет явное превосходство над противником, которое, не смотря на потери выше плановых, начинает с успехом реализовывать. Особенно на южном фланге в полосе действий своего Первого армейского корпуса.
К настоящему моменту ключевой узел обороны Армии Арцаха – город Гадрут, - пал. Тем самым знаменуя прорыв полосы долговременных укреплений практически на всю глубину.
Баку развивает успех, развернув вектор направления главного удара на север. Серьезных укреплений там уже нет, сопротивление оказывается с неподготовленных позиций сильно потрепанной карабахской пехотой при артиллерийской и ракетной поддержке армянской армии с территории Армении, которая границу с Карабахом официально не переходит. Хотя поток добровольцев в Карабах организовать пытается. Но его масштаб уже незначителен.
Однако на данном этапе против Баку начинает играть небесконечность численности его вооруженных сил и сложный характер местности, большая часть которой контролируется не сплошным фронтом, а завесой подвижных моторизованных патрулей, уязвимых для засад даже не слишком обученной пехоты армянских резервистов.
Кроме того, армянская сторона демонстрирует упрямство в стремлении оборонять узловые населенные пункты, тем более такие крупнейшие в Карабахе как Шуши и Степанакерт, до самой крайней возможности.
Впрочем, армянские ресурсы еще более ограничены. Их раздергивание для организации стационарной обороны в городах предоставляет азербайджанской армии возможность удерживать стратегическую инициативу, выбирая для тактических ударов наиболее слабые участки армянской обороны, на которых Баку добивается успеха относительно малыми силами и с небольшими потерями.
Так что завершение операции по стратегическому окружению НКР становится вопросом не слишком отдаленного времени. После чего Баку, вероятнее всего, согласится на прекращение огня и переговоры о перемирии с учетом той новой "линии фронта", которая имеется. С сохранением позиции обязательности соблюдения заявленных ранее своих «красных линий».
Сколько-нибудь активно и действенно вмешаться в происходящее международное сообщество не сможет. Как по причине отсутствия технической возможности развертывания войск, даже под флагом миротворческого контингента, да и отсутствия желания кого-либо их туда отправлять. Так и ввиду юридического тупика.
Если Баку не имеет права защищать целостность границ своего государства, то выходит, что и Киев требовать возврата Крыма права тоже не имеет. А сохранение «крымских» санкций против России на Западе считается значительно более важным делом, чем судьба каких-то там жителей Карабаха.
Отсюда же следует достижимость геополитического успеха Турцией в регионе Кавказа. Сегодня Анкара не просто обеспечивает Азербайджану возможность решить принципиальную застарелую проблему. Правящая в Баку элита получит важную победу, опираясь на которую сможет укрепить собственную власть в стране и популярность у населения.
Война - это тяжело, потери - это больно, однако избранный путь «модернизации страны и армии» оказался верен. А что сам Карабах еще не взят, то собственно Карабах останется не взят, то будучи полностью изолированным от Армении, он достаточно быстро сам сдастся как осажденная крепость в которой кончились припасы. Кроме того, в процессе неизбежных переговоров о перемирии и дальнейшей судьбе НКР Баку сможет официально закрепить за собой плоды военной победы.
Соединенные Штаты такому процессу препятствовать не станут. Во-первых, он для Вашингтона бесплатен. Потому что не требует денег или иных ресурсов для его поддержания. Во-вторых, сохранение напряженности на Кавказе создает дополнительную нагрузку на внешнеполитические силы России.
В-третьих, явное отсутствие у Москвы возможностей по разрешению конфликта с участием союзника по ОДКБ заметно обесценивает ее положительную репутацию, заработанную в результате успешной поддержки правительства Сирии. В-четвертых, потому что предстоящие месяцы в США будут полностью заняты сложными перипетиями собственного электорального цикла.
Иран и Китай, вероятнее всего, также сохранят нейтральную позицию. Пекин в регионе не имеет стратегических целей, и в целом не обладает опытом решения подобных проблем за пределами собственных границ. К тому же он серьезно занят противостоянием с США и переформатированием стратегии проекта «Пояса и Пути» в направлении Европы.
Тогда как для руководства Ирана эта война у соседей носит такой же парадоксальный характер, как и для России. Теоретически усиление Турции, тем более ее проникновение в Каспийский регион и далее в Среднюю Азию, противоречит интересам Тегерана. Но выступление против Азербайджана, тем более какое-либо вооруженное, означает поддержку Армении – для ИРИ никаким союзником вообще не являющейся. А после открытия армянского посольства в Израиле, так и вовсе выглядящей предосудительно.
Вмешательство Евросоюза невозможно по двум причинам. Встать на сторону Армении означает, пусть и косвенно, признать правомочность действий России в Крыму. А как-то иначе воздействовать на Азербайджан можно только через объявление эмбарго на его газовые поставки в Европу, которые считаются важнейшей альтернативой российской газовой экспансии в ЕС. Да и физических сил воевать, тем более с Турцией у Евросоюза тоже нет. Это видно из динамики развития греко-турецкого противостояния за контроль над шельфом Восточного Средиземноморья.
Изложенное делает особенно актуальным вопрос дальнейших действий России, как конкретно в Карабахском конфликте, так и всей внешней политике на постсоветском пространстве в целом.
Предложения.
Так как прекращение боевых действий между Арменией (вместе с НКР) и Азербайджаном силовым путем для России невозможно, а вмешательство в них на любой стороне прямо противоречит российским интересам в целом, то стратегически Москва в конфликте должна продолжать сохранять полностью нейтральную позицию.
Более того, именно нейтралитет, может создать России предпосылки разрешения сопутствующих проблем, в целом характерных для всего постсоветского пространства.
Во-первых, поражение Армении в этой войне, с одной стороны, не коснется ее собственной территории, но существенно ослабит экономически и подорвет самоуверенность местных элит, долгие годы стимулировавшее их неадекватное геополитическое поведение.
В них следует закрепить два базовых императива: российская помощь для их существования имеет критично важный характер, а ее получение – четко обозначенную цену. Как в виде обязательности сохранения дружеских отношений, не допускающих никакой русофобии, так и безусловности ограничений на «свободу» внешней и внутренней политики. Которая должна обязательно учитывать российские интересы. Как в целом, так и конкретно в Закавказье.
В том числе в части соблюдения дисциплины в рамках ОДКБ. Россия готова помогать, поддерживать и усиливать союзника только если в результате такой союз будет усиливать Россию. Времена односторонних требований «Россия должна» - безвозвратно закончились.
В противном случае судьба армянского государства станет находиться полностью в руках его правящей элиты. Включая всю полноту ответственности за ее геополитические ошибки.
Во-вторых, целесообразно признать право Азербайджана на распоряжение собственной территорией, на основании чего развивать отношения с ним как с явно более адекватным, ответственным и последовательным государством. При этом подчеркивание его обязанности нахождения возможности предоставления Карабаху определенного уровня автономии. И безусловного недопущения какого бы то ни было геноцида проживающих там армян.
В-третьих, можно и даже нужно показывать согласие, и даже желательность, сохранения Азербайджаном национальной и государственной независимости, которой чрезмерное сближение с Турцией явным образом угрожает. Особенно подчеркивая те проблемы, которые в стране уже вызывают переброшенные турками исламские радикалы из сирийского Идлиба. Религиозный радикализм вреден, как сам по себе, так и конкретно для сохранения внутренней стабильности азербайджанского государства.
Равно как и превращение Баку в турецкий проходной двор в Среднюю Азию. Опыт Сирии показывает, что турецкая политика на внешних территориях всегда сопряжена с усилением их внутренней дестабилизации. Анкаре без разницы, с кем сотрудничать, с относительно мирными «зелеными бармалеями», или с радикалами под черным флагом.
Ее интересует в первую очередь атомизация местных элит. Чем они мельче и слабее, тем проще ими управлять из вне и использовать в собственных целях. Проникновение Анкары в Среднюю Азию неизбежно приведет к переносу внутренних среднеазиатских конфликтов в Азербайджан, что явно противоречит, как интересам Москвы, так и самого Баку.
В-четвертых, необходимо приступить к разработке комплекса публичных и непубличных мер по формированию эффективного механизма воздействия на Турцию. Так как в предстоящее десятилетие ее геополитическая активность будет усиливаться.
В том числе в направлении проникновения и закрепления в зоне исконных российских интересах на постсоветском пространстве. От Средней Азии до Крыма и Украины включительно. По мере внутреннего ослабления Евросоюза – даже до Балкан. Особенно если Анкара сумеет выиграть противостояние с Грецией в Восточном Средиземноморье.